с каким писателем тургенева сложились неприязненные отношения
Тургенев. Live. Часть 6
У Ивана Сергеевича Тургенева не всегда складывались добрые отношения с другими писателями, а некоторые литераторы даже обижались на Ивана Сергеевича. Однажды дело едва не дошло до дуэли.
После той ссоры Толстой вызвал Тургенева на дуэль. Не на пистолетах, как было принято тогда в России, а на охотничьих ружьях. До кровавой драмы, к счастью, дело не дошло. Но после этого писатели не общались целых 17 лет.
Непросто складывались отношения у Тургенева и с Достоевским. Ругались и ссорились классики не менее вдохновенно, чем творили. Удивительно, но читатель от этого только выигрывал. Потому что финал ссоры двух талантов – это не синяк под глазом, а сочиненный в пику визави очередной шедевр на все времена.
Евгений Конышев, кандидат филологических наук: «Тургенев обиделся, потребовал третейского суда. И на этом суде присутствовали наиболее авторитетные критики, писатели, которые пришли к выводу, что сходство действительно есть. Оно есть в образах, в идеях, но оно объясняется тем, что отображается одна и та же общая русская жизнь, одни и те же проблемы. Но, в общем-то, вроде бы проблема разъяснилась, но, опять же, после этого отношения Тургенева и Гончарова были надолго испорчены».
А вот с иностранными литераторами, напротив, у Тургенева складывались очень теплые отношения. В друзьях у Ивана Сергеевича были французские писатели Анатоль Франц, Гюстав Флобер, Ги де Мопассан, Альфонс Доде. На международном литературном конгрессе в Париже Тургенева приветствуют наравне с Виктором Гюго, а спустя год Оксфордский университет присуждает ему почетное звание доктора естественного права.
Гений-скандалист: Из-за чего Иван Тургенев перессорился с известными русскими литераторами
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Иван Тургенев и Лев Толстой
Два талантливых писателя не сошлись во взглядах на воспитание подрастающего поколения. Сора произошла в гостях у Афанасия Фета и его супруги Марии Петровны во время обеда. Мария Петровна во время трапезы поинтересовалась у Тургенева мнением о его новой английской гувернантке, нанятой для воспитания дочери. Писатель в подробностях рассказал о методах воспитания и о том, как гувернантка приучает свою воспитанницу к благотворительности. Поначалу она просила Ивана Сергеевича определить сумму, выделяемую дочери для благотворительности, а после сделала участие девочки более деятельным. Пелагея латала одежду нищих, приводила её в порядок и после возвращала.
Лев Николаевич позволил себе уничижительно высказаться о данной методике воспитания, сказав, что девушка в кружевах, латающая лохмотья, выглядит довольно смешно. Разгневанный Иван Сергеевич попросил коллегу замолчать, однако Толстой считал себя вправе говорить всё, что думает. Разгневанный Тургенев вышел из-за стола и вскоре уехал в своё имение. Позже последовала переписка двух писателей, которая вполне могла примирить поссорившихся.
Однако из-за задержки ответного письма от Тургенева к Толстому, Лев Николаевич снова счёл себя оскорблённым и предложил стреляться. К счастью, дуэль их так и не состоялась, а вот общаться два талантливых литератора перестали на целых 17 лет. Лишь за пять лет до смерти Ивана Тургенева Толстой отправил ему письмо с извинениями, которые были приняты.
Иван Тургенев и Иван Гончаров
Ссора с Гончаровым была куда более громкой и к её разрешению привлекался даже третейский суд в лице Анненкова, Дружинина, Дудышкина и Никитенко. Иван Гончаров публично обвинял Тургенева в плагиате, искренне считая, что герои «Дворянского гнезда» и «Накануне» заимствованы из того отрывка, который автор «Обломова» читал Тургеневу.
Однако члены «третейского суда», подробно изучив и сравнив два произведения, никаких заимствований не обнаружили. Иван Тургенев и Иван Гончаров с тех пор прекратили всякое общение.
Иван Тургенев и Фёдор Достоевский
Тургенев и Достоевский некоторое время общались, но особой симпатии между ними не было. Тургенев считал молодого писателя выскочкой и хвастуном и даже вместе с Некрасовым сочинил едкую эпиграмму, высмеивающую самомнение Достоевского. Тем не менее, попав в трудную финансовую ситуацию после проигрыша в казино в Висбадене, Фёдор Михайлович просил Ивана Сергеевича позаимствовать ему денег. Тургенев одолжил ему половину запрашиваемой суммы, которую Достоевский возвратил лишь через 11 лет.
Фёдор Достоевский считал Тургенева, живущего большей частью за границей, дрянным человеком и упрекал его в отсутствии патриотизма. Иван Тургенев сохранил своё неприязненное отношение к Достоевскому даже после смерти последнего.
Иван Тургенев и Николай Некрасов
Тургенева и Некрасова связывала многолетняя дружба. Известно, что во время своего проживания в Петербурге Иван Сергеевич наведывался к поэту ежедневно. Он прибывал с утра, отлучался, если случалась надобность, но возвращался к обеду и находился у Некрасова до того, как нужно было отправляться на мероприятия или наносить вечерние визиты.
Они могли расходиться в финансовых вопросах: Тургенев прибывал в «Современник» и тут же просил денег. Ему давал и сам Николай Алексеевич, и в кассе одалживали, однако после сведения счетов оказалось, что писатель задолжал издательству ни много ни мало, а 9000 рублей. Но даже этот факт не поссорил приятелей. Некрасов признавался в своём теплом отношении к Тургеневу и по-прежнему был терпелив и великодушен к другу.
Но горячий спор о русских и европейских писателях едва не положил конец их дружбе. Тургенев считал, что в России никогда не будет таких светочей слова, как Шекспир, а Некрасов приводил ему в пример Гоголя. К тому же Некрасов считал: ничто так не вдохновляет, как русская земля и родное Отечество. Тургенев, давно и прочно считавший Европу своим вторым домом, подобного патриотизма не разделял. И даже весьма резко высказался по этому поводу. Однако именно благодаря Ивану Тургеневу Европа стала знакомиться с русской литературой.
Могла ли предположить популярная оперная певица Полина Виардо, что триумфальные гастроли в Санкт-Петербурге принесут ей не только любовь русской публики, но и удивительный роман длиною в сорок лет. Не каждый брак, даже заключенный по большой любви, способен продержаться так долго. А ведь это были особые взаимоотношения замужней женщины с русским дворянином Иваном Тургеневым.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Тургеневские девушки: кого любил и ненавидел великий классик
9 ноября исполняется 200 лет со дня рождения Ивана Тургенева – великого классика русской литературы. Его сложно представить без женской темы: Тургенева можно отнести к тому немногому числу писателей, которые уделяли особое внимание образу женщины. Правда, в его произведениях любовь почти всегда заканчивается не очень хорошо. Впрочем, и личная жизнь писателя складывалась непросто.
Редакция портала Москва 24 вспоминает самые яркие истории любви Ивана Тургенева.
Иван Тургенев. Портрет работы И. Е. Репина, 1874
Разбитое сердце
Впервые Тургенев влюбился в 15 лет. Юный писатель всерьез увлекся дочерью княгини Шаховской – поэтессой Екатериной, которой на тот момент было 19 лет. Имения их родителей в Подмосковье граничили, они часто обменивались визитами. Правда, девушкой увлекся и отец писателя, Сергей Николаевич. Молодая княжна ответила ему взаимностью и разбила сердце Тургеневу-младшему. В письмах к сыну мать будущего писателя Варвара Тургенева называла Шаховскую «поэткой» и «злодейкой». Но эти колкости так и не смогли заглушить боль от предательства первой любви. Этот эпизод жизни позже отразился в творчестве Тургегнева – в повести «Первая любовь», где писатель наделил некоторыми чертами Кати Шаховской героиню Зинаиду Засекину.
Беременность Дуняши
Иван Тургенев в юности. Портрет работы К.А. Горбунова, 1838-1839
Позже, в 1841 году, 23-летнего на тот момент Тургенева очаровала белошвейка Дуняша (Авдотья Ермолаевна Иванова). Страстный роман закончился беременностью девушки. Будучи благородным человеком, Тургенев без раздумий решил жениться на возлюбленной. Браку воспрепятствовала мать писателя. Она отправила Дуняшу к ее родителям в Москву, где девушка родила дочь – Пелагею. Тургенев же переехал в Петербург. Вскоре девушка вышла замуж, а вот дочь осталась в двусмысленном положении: Иван Сергеевич официально признал отцовство лишь в 1857 году.
Письма от Бакуниной
Татьяна Бакунина. Фото: wikimedia.org
Зимой 1841 года Тургенев познакомился с Татьяной Бакуниной – сестрой будущего революционера-эмигранта Михаила Бакунина. Писатель часто бывал в его имении Премухино, где вся зима прошла в тесном общении с кругом братьев и сестер Бакуниных. Татьяна была старше писателя на три года, увлекалась немецкой философией и свои отношения с окружающими воспринимала сквозь призму идеалистической концепции Фихте.
Несмотря на то, что Тургенев и Бакунина жили в одном доме, несколько месяцев девушка писала ему письма на немецком языке. Вскоре писатель понял, что он не может разделить искренних чувств Татьяны и решил, что их отношения исключительно литературно-эпистолярные. Вдохновившись, он написал несколько стихотворений и рассказ, в том числе поэму «Параша».
Роман с кузиной
В 1850-е годы у Тургенева случился довольно неожиданный и скоротечный роман с дальней кузиной, восемнадцатилетней Ольгой Тургеневой. Чувства были взаимны, писатель даже задумывался о женитьбе. Но мысль о браке с кузиной так и осталась мыслью, а образ Ольги стал прототипом героини Татьяны в романе «Дым».
Сестра Толстого
Печально окончилась и мимолетная связь с сестрой Льва Толстого – Марией. Писатель называл двадцатичетырехлетнюю девушку «одним из привлекательнейших существ». Ради Тургенева Мария Толстая ушла от мужа, искренне доверившись Тургуневу. Но писатель ограничился платоническим увлечением. Позже Мария Толстая стала прообразом Верочки из повести «Фауст».
На краю чужого гнезда
Полина Виардо. Фото: wikimedia.org
Одна из самых сильных привязанностей Тургенева – испано-французская певица Полина Виардо. Впервые он заметил девушку на сцене оперного театра в Санкт-Петербурге, когда ему было 25 лет, а Виардо – 22 года. Вскоре на охоте писатель познакомился с мужем певицы – директором Итальянского театра в Париже Луи Виардо. А 1 ноября 1843 года он был представлен и самой Полине.
Мать писателя была против его влюбленности в певицу, в письмах называла Виардо «проклятой цыганкой», а когда узнала, что Тургенев вместе с семейством Виардо собирается уехать в Париж, три года не давала ему денег. За Виардо писатель уехал в Европу, никому неизвестный и без средств (в обществе все считали писателя человеком обеспеченным, ведь мать Тургенева была одной из самых богатых женщин России и владелицей огромной сельскохозяйственно-промышленной империи).
Благодаря семейству Виардо и Ивану Тургеневу, их вилла в Баден-Бадене стала музыкально-артистическим центром.
Тургенев сопровождал Виардо почти на всех ее гастролях: в Берлине, Лондоне, Париже. Писатель жил в семействе Виардо и сам признавался, что существует «на краю чужого гнезда». Такое странное сожительство (супруги Виардо, их дети, Тургенев и его внебрачная дочь, которую взяла на воспитание Полина Виардо) вызывало вопросы, но писателя это не волновало. В начале 1860-х годов вместе с семьей Виардо Тургенев жил на вилле в Баден-Бадене. Но из-за войны 1870 года Иван Сергеевич, будучи так же на краю чужого гнезда, переехал в Париж.
Отношения Виардо и Тургенева до сих пор остаются предметом бурных дискуссий. По одной из версий, после смерти мужа Полины из-за инсульта писатель и певица фактически вступили в супружеские отношения.
Любовь из пьесы
Мария Савина. Фото: ТАСС
Считается, что последней влюбленностью Тургенева стала актриса Александринского театра Мария Савина. Ей было 25 лет, писателю – 61 год. Савина настолько ярко исполнила роль Верочки в пьесе Тургенева «Месяц в деревне», что после спектакля писатель встретил актрису за кулисами с огромным букетом роз и словами: «Неужели эту Верочку я написал?» Тургенев открыто признавал свои чувства к Марии Савиной, правда, девушка воспринимала писателя лишь как доброго друга. Переписка между актрисой и Тургеневым длилась четыре года. Но продолжению этого романа так и не суждено было случиться – 22 августа 1883 года, на 65-м году жизни Иван Тургенев скончался от миксосаркомы в кругу семейства Виардо.
Как поссорились Иван Сергеевич с Львом Николаевичем
Тургенев и Толстой были близко знакомы друг с другом, однако отношения у них складывались непросто – как-то раз, поссорившись едва не до дуэли, они перестали общаться друг с другом на целых семнадцать лет.
Весна 1861 года. Имение Степановка в Мценском уезде Орловской губернии. Афанасий Фет (Шеншин) и его жена ждут гостей. Должны приехать Иван Сергеевич Тургенев, которому 44 года, и Лев Николаевич Толстой, десятью годами моложе Тургенева. С Тургеневым супруги знакомы несколько лет, он даже был шафером на их свадьбе, которая состоялась четыре года тому назад. Тогда, в Париже, тридцатисемилетний Афанасий Фет познакомился с Марией, дочерью известного чаеторговца Петра Кононовича Боткина. (О Боткине и его сыновьях мы уже рассказывали.) Брат Марии, Василий Петрович так писал о Фете: «. мы считаем г. Фета не только истинным поэтическим талантом, но явлением редким в наше время, ибо истинный поэтический талант, в какой бы степени ни проявлялся он, есть всегда редкое явление: для этого нужно много особенных, счастливых, природных условий».
Пара обошлась без долгих ухаживаний, и спустя всего лишь несколько месяцев после первого знакомства Афанасий Фет сделал предложение, которое Мария Петровна приняла. Ее не смутило то, что её избранник беден, не дворянин, что в его роду случались психические заболевания. Молодые обвенчались в русской церкви в Париже. Братья Марии были поручителями на том венчании: Николай Петрович – по жениху, Василий Петрович – по невесте, кроме того, поручителем по невесте, как мы уже говорили, был Тургенев.
Фет никогда не скрывал того, что хотел жениться на девушке из состоятельной семьи. Но, возможно, он решил, что приданого её мало для достойной и беззаботной жизни. И вот супруг занялся преумножением теперь уже их общего богатства. В семейной жизни Афанасий Фет показал себя хорошим хозяином и чрезвычайно деловым человеком, который смог не только лишнего не растратить, но даже и значительно преумножить состояние жены. Тот же Тургенев в письме И. П. Борисову писал о поэте так: «Вы совершенно верно определили его характер – недаром в нём частица немецкой крови – он деятелен и последователен в своих предприятиях, при всей поэтической безалаберщине – и я уверен, что, в конце концов, его лирическое хозяйство принесёт ему больше пользы, чем множество других, прозаических и практических». Такая «двойственность» характера Фета удивляла всех его современников, часто не давая по достоинству оценить его творчество.
За долгие годы совместной жизни поэт ни разу не пожалел о том, что женился, доброжелательная и спокойная Мария Петровна оказалась верным другом и превосходной хозяйкой, в их доме царило взаимное уважение и понимание.
Но мы отвлеклись. Возвращаемся в имение Степановку (200 десятин пахотной земли, деревянный одноэтажный господский домик в семь комнат и с кухней), кстати, которое супруги приобрели всего год назад. 26 мая Тургенев и Толстой в одной коляске приехали в гости. День приезда прошёл обычно: гуляли, обменивались новостями, ужинали. Всё неприятное началось утром. Вот как это позже в книге «Мои воспоминания» описывал Афанасий Фет:
«Утром в наше обыкновенное время, то есть в 8 часов, гости вышли в столовую, в которой жена моя занимала верхний конец стола за самоваром, а я в ожидании кофея поместился на другом конце. Тургенев сел по правую руку хозяйки, а Толстой по левую. Зная важность, которую в это время Тургенев придавал воспитанию своей дочери, жена моя спросила его, доволен ли он своей английской гувернанткой. Тургенев стал изливаться в похвалах гувернантке и, между прочим, рассказал, что гувернантка с английской пунктуальностью просила Тургенева определить сумму, которою его дочь может располагать для благотворительных целей.
— Теперь, — сказал Тургенев, — англичанка требует, чтобы моя дочь забирала на руки худую одежду бедняков и, собственноручно вычинив оную, возвращала по принадлежности. — И это вы считаете хорошим? — спросил Толстой.
— Конечно, это сближает благотворительницу с насущною нуждой.
— А я считаю, что разряженная девушка, держащая на коленях грязные и зловонные лохмотья, играет неискреннюю, театральную сцену.
— Я вас прошу этого не говорить! — воскликнул Тургенев с раздувающимися ноздрями. — Отчего же мне не говорить того, в чем я убежден? — отвечал Толстой. Не успел я крикнуть Тургеневу: „Перестаньте!» — как, бледный от злобы, он сказал: „Так я вас заставлю молчать оскорблением».
С этими словами он вскочил из-за стола и, схватившись руками за голову, взволнованно зашагал в другую комнату. Через секунду он вернулся к нам и сказал, обращаясь к жене моей: „Ради бога, извините мой безобразный поступок, в котором я глубоко раскаиваюсь». С этим вместе он снова ушел».
После ссоры гости немедленно уехали из Степановки: Иван Сергеевич отправился к себе в Спасское (около семидесяти верст), а Лев Николаевич – в Новоселки к родственнику Фета к уже упоминавшемуся Ивану Петровичу Борисову (около 55 верст от Степановки).
В этот же день Толстой отправил записку Тургеневу с требованием письменных извинений «…напишите мне такое письмо, которое я бы мог послать Фетам». Тургенев тотчас ответил, в письме он, с одной стороны, искренне извинялся, а с другой, ставил точку в их отношениях:
«1861. Май 27. Спасское.
Милостивый государь Лев Николаевич! В ответ на Ваше письмо я могу повторить только то, что сам почел своей обязанностью объявить Вам у Фета: увлеченный чувством невольной неприязни, в причины которой входить теперь не место, я оскорбил Вас безо всякого положительного повода с Вашей стороны и попросил у Вас извинения. Происшедшее сегодня поутру показало ясно, что всякие попытки сближения между такими противоположными натурами, каковы Ваша и моя, не могут повести ни к чему хорошему; а потому я тем охотнее исполняю мой долг перед Вами, что настоящее письмо есть, вероятно, последнее проявление каких бы то ни было отношений между нами. »
Если бы это письмо сразу получил Толстой, то инцидент был бы, наверное, исчерпан. Но всё получилось иначе, письмо вернулось Тургеневу, и он его отправил снова, предварительно сделав на нем приписку следующего содержания: «Иван Петрович сейчас привез мне письмо, которое мой человек по глупости отправил в Новоселки, вместо того, чтобы отослать его в Богуслав. Покорнейше прошу извинить эту неприятную оплошность. Надеюсь, что мой посыльный застанет Вас еще в Богуславе».
Лев Николаевич, не получивший ответа на свое письмо, отправленное сразу же после ссоры, был разгневан. И на следующий же день послал нарочного в Спасское с вызовом Тургенева на дуэль. И вслед за этим посланием он отправил еще одно, в котором (по словам Софьи Андреевны), сообщал, что «. не желает стреляться пошлым образом, т. е. что два литератора приехали с третьим литератором, с пистолетами, и дуэль бы кончилась шампанским, а желает стреляться по-настоящему и просит Тургенева приехать в Богуслав к опушке с ружьями».
Утром пришло письмо от Тургенева, в котором он сообщал, что не желает стреляться, как предлагает Толстой, а желает дуэли по всем правилам. На это Лев Николаевич написал Тургеневу: «Вы меня боитесь, а я вас презираю и никогда дела с вами иметь не хочу». Досталось и Фету с супругой, Лев Николаевич написал им, что их письма читать не будет.
Тургенев уехал в Париж и 26 сентября этого же года написал Толстому: «. Я узнал, что Вы. называете меня трусом, не пожелавшим драться с Вами и т. д. Но так как я считаю подобный Ваш поступок после того, что я сделал, чтобы загладить сорвавшиеся у меня слова, – и оскорбительным, и бесчестным, то предваряю Вас, что я на этот раз не оставлю его без внимания и, возвращаясь будущей весной в Россию, потребую от Вас удовлетворения. » В ответ Толстой в письме от 8 октября ответил отказом и одновременно просил извинения. Однако это письмо не повлияло на их неприязненные отношения.
В чем все-таки была её причина? Простая словесная перебранка, хотя бы и по поводу методов воспитания дочери Тургенева, вряд ли могла повлечь за собой вызов на дуэль и семнадцатилетнее охлаждение в общении. Ссора не была случайной: она явилась следствием идейных и нравственно-психологических разногласий между писателями. Некоторые предполагают, что, по крайней мере, отчасти она возникла из-за «опасной дружбы» Тургенева с единственной и любимой сестрой Льва Николаевича Марией. В 1854 году она вместе с мужем познакомилась И. С. Тургеневым, когда он приезжал в Спасское-Лутовиново. Село Покровское, где они жили, находилось всего в 20 верстах от него. Тогда Тургенев много расспрашивал Марию Николаевну об её брате, служившем в действующей армии в Севастополе. О портрете молодого Толстого он написал: «Некрасивое, но умное и замечательное лицо». Мария Николаевна сообщила брату о восхищении Тургенева его талантом. Этот отзыв был дорог Толстому. Так состоялось заочное знакомство двух писателей. Свой рассказ «Рубка леса» (1854 год) он посвятил Тургеневу. В первом письме Толстому от 9 октября 1855 года Тургенев благодарит его за это посвящение и уговаривает уйти в отставку: « военная карьера – не ваша. Ваше назначение быть литератором, художником слова. Ваше орудие – перо, а не сабля».
Тем временем между Марией Николаевной и Иваном Сергеевичем возникло романтическое увлечение, Тургенев так писал о ней Некрасову: «Премилая женщина – умна, добра и очень привлекательна». Их отношения оставили глубокий след в сердце Марии, да и как было не увлечься Иваном Сергеевичем. «Поэт, талант, аристократ, красавец, богач, умен, образован, 25 лет, – я не знаю, в чём природа отказала ему», – так писал о Тургеневе Ф. Достоевский.
Тургенев посвятил сестре Толстого свою повесть «Фауст», где она выведена под именем Верочки. Брак Марии Николаевны оказался неудачным – муж ей постоянно изменял, и в 1857 году, после десяти лет замужества, она разошлась с ним и уехала за границу. О том, как была дорога сестра Толстому, говорит тот факт, что после своего ухода из дома, 12 ноября 1910 года, он поехал именно к ней в Шамординский монастырь, где она тогда проживала.
Толстому, который серьёзно относился к любви и браку и предъявлял к ним высокие требования, была непонятна личная жизнь Тургенева, который «ютился на краешке чужого гнезда» (речь идёт о семье певицы Полины Виардо и её мужа, искусствоведе Луи Виардо). Об истинном характере их отношений до сих пор спорят исследователи творчества Тургенева. В Виардо Тургенев влюбился почти на всю жизнь – на оставшиеся сорок лет.
Также возможно, что Толстой жалел Пелагею – единственную дочь Тургенева, о которой шла речь в злополучном разговоре в Степановке, хотя имя ее Фет не называет. Её мать, Авдотья Иванова, была из семьи московских мещан, и трудилась вольнонаемной белошвейкой у помещицы Варвары Петровны Лутовиновой, матери писателя. Милая, скромная и обаятельная Авдотья привлекла внимание Тургенева, который только что вернулся в домой из Берлинского университета. Между ними завязался роман, который закончился беременностью девушки. Отчаянный по молодости лет Иван Сергеевич тут же изъявил желание на ней жениться, чем привел свою мать, очень богатую, властную и деспотичную женщину, в неописуемый ужас и негодование. Она закатила сыну грандиозный скандал, пригрозила лишением наследства, как она уже сделала со старшим братом Ивана Николаем, женившимся на камеристке, и Тургенев спешно уехал. Беременную Авдотью выслали в Москву к родителям, где в 1842 году она родила дочь. Через год своевольная барыня забрала ребёнка к себе, а Aвдотье было назначено приличное содержание, которое позволило удачно выйти замуж.
Официально Варвара Петровна не признала ее своей внучкой, но изредка перед гостями хвалилась «шалостью сына». Что у него есть дочь, Тургенев не знал, пока ей не исполнилось восемь. «Скажу Вам, что я нашел здесь, – догадайтесь что? – свою дочь восьми лет, разительно на меня похожую, – писал он Полине Виардо в июле 1850 года. – Глядя на это бедное маленькое создание, я почувствовал свои обязанности к ней. И я их выполню – она никогда не узнает нищеты. Я устрою ее жизнь как можно лучше». После получения письма Полина Виардо тут же предложила взять девочку под свою опеку, будучи готовой обеспечивать ее, и дочь Тургенева отправилась во Францию. До восьми лет её все звали Пелагеей, но отец решил изменить ее имя на Полинет (почти как Полина). Увидел во Франции он ее только в 1856 году, когда ей было четырнадцать лет, и к тому времени она уже почти забыла русский язык. У Пелагеи-Полинет сложились непростые отношения с Виардо, что очень огорчило Тургенева – он требовал от дочери такого же поклонения к ней, какое было у него. В конце концов дочь пришлось отдать в частный пансион.
Думается, что о перипетиях с Пелагеей было хорошо известно всем, кто присутствовал при ссоре – и Фетам, и Толстому. Склонный к беспощадному анализу всего и вся, Толстой в словах Тургенева увидел лишь фальшь и неискренность барской благотворительности, когда «разряженная девушка», Полинет Тургенева, чинит «грязные лохмотья» бедняков. Тургенев же восхвалял систему английской благотворительности, не замечая театральности, искусственности нарисованной им картины.
Наконец, нельзя не вспомнить мнение обо всем этом Василия Петровича Боткина, хорошо знавшего и Тургенева и Толстого. В письме Фету от 9 июля 1861 года (примерно через два месяца после ссоры) он писал: «Сцена, бывшая у него (Тургенева) с Толстым, произвела на меня тяжелое впечатление. Но, знаешь ли, я думаю, что в сущности у Толстого страстно любящая душа, и он хотел бы любить Тургенева со всею горячностью, но, к несчастию, его порывчатое чувство встречает одно кроткое, добродушное равнодушие. С этим он никак не мог примириться». В. П. Боткин, по-видимому, был прав. В ноябре 1855 года, когда Толстой вернулся из Севастополя в Петербург, то был встречен Тургеневым с радостью, и даже из гостиницы вскоре переехал к нему жить. Именно Тургенев представил его в кружке «Современника», после чего у Толстого установились дружеские отношения со многими известными литераторами. (Мы рассказывали о фотографии Левицкого 1856 года, на которой Толстой в военном мундире стоит в компании Тургенева и других сотрудников «Современника». ) По словам Ромена Роллана, «все искали сближения с юным собратом, окруженным ореолом двойной славы – писателя и героя Севастополя».
Но потом отношения между писателями изменились, и Тургенев отдалился от Толстого. Еще до ссоры, а именно 9 октября 1859 года, Тургенев писал Фету: «С Толстым мы беседовали мирно и расстались дружелюбно. Кажется, недоразумений между нами быть не может – потому что мы друг друга понимаем ясно – и понимаем, что тесно сойтись нам невозможно. Мы из разной глины слеплены».
Через 17 лет, которые прошли с момента размолвки, 6 апреля 1878 года Толстой отправил Тургеневу в Париж письмо, делая тем самым шаг к примирению:
«В последнее время, вспоминая о моих с вами отношениях, я, к удивлению своему и радости, почувствовал, что я к вам никакой вражды не имею. Дай бог, чтобы в вас было то же самое. По правде сказать, зная, как вы добры, я почти уверен, что ваше враждебное чувство ко мне прошло еще прежде моего.
Если так, то, пожалуйста, подадимте друг другу руку, и, пожалуйста, совсем до конца простите мне все, чем я был виноват перед вами.
Мне так естественно помнить о вас только одно хорошее, потому что этого хорошего было так много в отношении меня. Я помню, что вам я обязан своей литературной известностью, и помню, как вы любили и мое писание и меня. Может быть, и вы найдете такие воспоминания обо мне, потому что было время, когда я искренне любил вас.
Искренно, если вы можете простить меня, предлагаю вам всю ту дружбу, на которую я способен. В наши года есть одно только благо — любовные отношения между людьми. И я буду очень рад, если между нами они установятся».
По свидетельству Анненкова Тургенев, читая это послание, плакал, и тут же дал ответ:
«8 мая 1878. Париж.
Любезный Лев Николаевич, я только сегодня получил Ваше письмо. Оно меня очень обрадовало и тронуло. С величайшей охотой готов возобновить нашу прежнюю дружбу и крепко жму протянутую мне Вами руку. Вы совершенно правы, не предполагая во мне враждебных чувств к Вам; если они и были, то давным-давно исчезли, и осталось одно воспоминание о Вас, как о человеке, к которому я был искренне привязан; и о писателе, первые шаги которого мне удалось приветствовать раньше других, каждое новое произведение которого возбуждало во мне живейший интерес. Душевно радуюсь прекращению возникших между нами недоразумений. Я надеюсь нынешним летом попасть в Орловскую губернию — и тогда мы, конечно, увидимся. А до тех пор желаю Вам всего хорошего — и еще раз дружески жму вам руку».
В 1878 году Тургенев дважды побывал в гостях у Льва Николаевича в Ясной Поляне, и в конце концов между ними прекратились всякие недоразумения. Когда Толстой узнал о тяжелой болезни Тургенева, он ему написал: «Я почувствовал, как я Вас люблю. Я почувствовал, что если Вы умрете прежде меня, мне будет очень больно». В последнем письме Тургенева Толстому мы читаем: «Милый и дорогой Лев Николаевич! Я рад был быть Вашим современником. Друг мой, великий писатель земли русской, вернитесь к литературной деятельности».
Известие о смерти Тургенева 23 сентября 1883 года стало ударом для Толстого. И позже он писал о нем так: «. О Тургеневе все думаю и ужасно люблю его, жалею и все читаю. Я все с ним живу».
Вполне возможно, и Тургенева, и Толстого мы когда-нибудь увидим на российских банкнотах – они этого вполне достойны, и банкноты, и писатели. А до тех пор любоваться обоими можно лишь на рекламных купюрах Гознака. Одну из них, названную «Тургенев», выпустили в 1999 году, вторая – «Толстой» – увидела свет чуть позже. Это, если можно так сказать, просто произведения дизайнерского искусства: расплатиться рекламной купюрой ни за что нельзя, она служит лишь для демонстрации партнёрам и заказчикам технологических возможностей компании, занимающейся выпуском ценных бумаг.