какой пароль у хуа чэна
Какой пароль у хуа чэна
Каждый этим вопросом задаётся.
Кажется, Мосян полагала, что догадаться можно и так, даже если она не озвучит его прямым текстом.
— Гэгэ, слушай внимательно. Я скажу только раз. Вот мой пароль. — Затем он шёпотом произнёс одну фразу.
Услышав которую, Се Лянь округлил глаза:
— Это пароль. Что, правда? Сань Лан, ты не ошибся?
Хуа Чэн абсолютно спокойно ответил:
— Ага. Это пароль. Если не верится, гэгэ, можешь попробовать прямо сейчас.
Но как же осмелиться пробовать!
— Но… но ведь получается, каждый раз, чтобы обратиться к тебе, желающий должен мысленно сказать тебе эту фразу трижды? Разве… разве он не почувствует себя крайне неловко при этом?
Хуа Чэн, посмеиваясь, ответил:
— Именно не желая, чтобы кто-то ко мне обращался, я и придумал такой пароль. Чтобы прочие отступили перед непосильной задачей. Но если гэгэ захочет со мной связаться, я всегда к твоим услугам.
Се Ляню это всё же казалось невероятным, он подумал: «Выходка слишком уж озорная…»
В нерешительности принц хотел применить заклинание духовного общения, но при этом не мог найти в себе сил для произнесения такого пароля, даже мысленно.
Англо-перевод, Суйка, та же 106 глава:
Hua Cheng’s eyes shimmered and he leaned over slightly, “This is my verbal password, ge ge, listen closely, I’m only going to say it once.” Then he whispered a phrase.
After listening, Xie Lian’s eyes widened, “. What? Is that really it? San Lang, you didn’t make a mistake?”
Hua Cheng looked at ease and replied, “Yes, that’s it. If ge ge doesn’t believe me why not give it a go?”
Xie Lian didn’t dare. “Then… then doesn’t that mean every time someone tries to reach you they have to recite that phrase three times mentally? W… Wouldn’t that be very embarrassing?”
Hua Cheng snickered, “It’s because I don’t want anyone to reach me that I purposely set the password to that phrase. Let them know to back off. But, if it’s ge ge who’s trying to reach me, I’m always free.”
Xie Lian was feeling a little incredulous and thought, ‘That’s really mean…’
He hesitated, wanting to initiate the private communication array, but just couldn’t recite those words no matter what. Even mentally it was difficult.
Суйка, 209
He had never taken the initiative to recite Hua Cheng’s verbal password to the communication array before, but under such dire circumstances, he didn’t have the time to worry about being shy, yet after reciting mentally a few times, it was still complete silence on the other end without any response.
.
After a pause, he gathered his courage and bold-headedly said Hua Cheng’s verbal password out loud.
Having heard that verbal password, Jun Wu seemed to have found it funny and chuckled a bit. However, Xie Lian had no time to be embarrassed or shy.
Но может мы просто невнимательно читали?
Я прочитал залпом и могу гарантировать, что прямого упоминания нет. Но может, есть намёки, которые я не понял? Кроме того, что это что-то такое, что Се Лянь стесняется сказать вслух в обычной ситуации.
Кроме того, я так и не понял, почему, спойлер если Хуа Чэн умер где-то лет в 17, в своей истинной форме выглядит старше.
Какой пароль у хуа чэна
В духовной сети всегда оживлённо. Если бы была одна сеть на все небеса, там было бы просто невозможно находиться, творились бы просто невероятные беспорядки и хаос! Но, к счастью, множество подсетей, каждая из которых хороша по своему, среди которых каждый найдёт что-то по душе, решают эту проблему. Так давайте рассмотрим некоторые из них и их постоянных обитателей!
Не собирался там регистрироваться, но Повелитель Ветров сделал это без его ведома. И пусть на профиле его наберётся от силы записей пять, которые скорее всего сделал сам Цинсюань, удалять ненужную сеть он почему-то не собирается.
Некоторые косо смотрят на Повелителя Земли, зная что практически вся его деятельность в сети ведётся в телеграме. Кто-то даже подозревает, что этот небожитель сам может быть демоном, но слухи эти пока ничем не подтверждены.
Пытался наладить отношения с некоторыми демонами, так, ради интереса, но Мин И это делать ему почему-то запретил.
Периодически пытается вычислить Ци Жуна, кроме этого ему телеграм вообще не нужен.
Создатель и владелец сети. Создал телеграмм изначально для безопасной и беспалевной связи с Его Высочеством наследным принцем Сяньлэ.
Так до конца и не разобрался, как тут всё работает.
Почти весь город-призрак ведёт здесь активную жизнь, но пока никто из его жителей не лезет в дела небесные, предположительно благодаря Хуа Чэну.
Все знают, что Лин Вэнь есть на фикбуке, но почти никто не знает, какой же у неё там ник. Безусловно, те кто пользуется фикбуком читали её фанфики, но вычислить богиню литературы так и не удалось. Наверно потому что пишет она сразу с пяти аккаунтов.
Там только из-за спора с Му Цином, что, мол Лин Вэнь он найти не сможет, мозгов не хватит. Поиски всё ещё продолжаются, несмотря на то, что Му Цин, кажется, об этом споре вообще забыл. Дико бесится, когда натыкается на очередное PWP про него и, какая неожиданнось, Му Цина.
Не дал Цинсюаню здесь зарегистрироваться. Сам же он почти не пишет, но однажды настрочил что-то по Пэй Мин/Лин Вэнь. Собственно так старший Ши и выведал один из профилей богини литературы. Но получил по голове тапком.
Се Лянь по-старинке шлёт SMS и MMS, изредка отправляя что-то по электронной почте. Правда его письма у большинства почему-то попадают в «Спам».
Хуа Чэн/Сюжет
Хуа Чэн/Сюжет
Имена
Титул
Информация
Возраст
День рождения
Место рождения
Семья
Принадлежность
Статус
Оружие
| Новелла | Маньхуа | Дунхуа |
|---|---|---|
| Глава 8 | Глава 5 | Эпизод 1 |
Озвучивание
Содержание
Жизнь смертного
Детство
В первые годы своей жизни Хуа Чэн получил от своей матери прозвище Хун Хун-эр из-за врожденного дефекта в виде красного правого глаза.
Хун’эр родился под Звездой Одиночества, что сделало его судьбу бурной и легко вписанной в одну из двух крайностей. Одновременно со своим рождением Бай Усян рассеял накопившееся несчастье в печи. Это несчастье затем достигло Хун’эра, и из-за хрупкости его судьбы он был исполнен крайним несчастьем.
Богоугодный фестиваль
Однако этот план был прерван, когда он увидел Се Ляня, который исполнял танец с мечом с Му Цином во время процессии. Он был так ошеломлен красотой принца, что забыл о самоубийстве и наклонился к перилам, чтобы увидеть больше, заставив его упасть. Се Лянь поймал его и тем самым остановил парад в третьем круге.
Гора Тайканг
Их вторая встреча произошла, когда Ци Жун поймал мальчика, приказал нескольким людям избить его, засунул в мешок и привязал к задней части своей золотой кареты, таща его через город таким образом.
Се Лянь, Му Цин и Фэн Синь случайно наткнулись на Ци Жуна на пути к матери Му Цина и спасли мальчика. Се Лянь бросился в королевский лазарет, и медики были шокированы тем, что, несмотря на его пять сломанных ребер, перелом ноги и различные травмы, мальчик был в сознании и мог разговаривать сидя.
Это была их последняя встреча перед тем, как Се Лянь впервые вознесся как бог.
Первое Вознесение
Через три года после первого вознесения наследного принца Хун’эр регулярно заботился о неприметном святилище наследного принца и жил в нем. Статуя бога должна была содержать глиняный цветок, но он сломался, поэтому Хун’эр каждый день подсовывал свежий белый цветок. Поскольку его часто выгоняли из дома, Хун’эр часто оставался в маленьком храме наследного принца без еды.
Группа детей пришла, чтобы насмехаться над ним, издеваясь над ним за то, что его выгнали из дома, и что его «мама» снова избила того. Хун’эр рассердился, крикнул, что «эта женщина» не его мать, и начал избивать детей. Он был быстро повержен, и Се Лянь вмешался, прервав бой волной духовной энергии.
Се Лянь, находясь под заклинанием невидимости, предписанным небесами, пытался заставить Хун’эр съесть приносимый фрукт, но Хунъэр предпочел бы голодать, чем съесть это подношение. Затем Се Лянь оставил ему красный зонт. Хун’эр понял, что Се Лянь был там, и в отчаянии рассказал Се Ляну о том, как он живет в агонии, желая каждый день убивать всех, а затем и себя, и спросил принца, для чего ему следует жить. Се Лянь нарушил небесное правило, чтобы ответить, что Хун’эр должен жить для него и сделать его причиной для жизни.
Воодушевленный его словами, Хун-Хун съел предложенные фрукты и взял малиновый зонтик.
Гражданская война Сяньлэ
После того, как разразилась гражданская война в Сяньлэ, многие молодые люди были мобилизованы в армию Се Ляня, в том числе Хун Хун-эр, которому в то время еще не было четырнадцати.
Он присутствовал при заявлении о похищении Ци Жуна и последовал за Се Ляном, которого оставили на воротах. Тем не менее, он отправился на холм Бэйцзы, где был Ци Жун, и прибыл как раз вовремя, чтобы помочь Се Ляну отправить группу бину. Се Лянь похвалил его технику владения мечом и предположил, что сабля ему больше подойдет, чем меч. После этого они вместе очистили гору.
Они пошли по кровавому следу к пещере, полной свежих трупов мирных жителей Юнъань, съеденных бину. Среди них была молодая женщина, которая все еще выжила, несмотря на то, что у нее вывалились органы. Она прокляла Се Ляня за убийство своего брата и отца, прежде чем заразить его Проклятьем нежности.
Хун’эр помог Се Ляню сбежать в ближайшую пещеру и охранял вход. Цветы нежности превратились в красивых, обнаженных женщин, пытающихся соблазнить Се Ляня, разоренного похотью, вызванной ядом. Но Хун Хун-эр, защищенный двумя линиями крови Се Ляня на земле, не позволил им пройти. Вместо этого плоды начали привлекать Хун’эра, но ни один из них не сработал, пока один из них не представился в обнаженной форме Се Ляня. Фигуры насмехались над тем, что он никогда не попробует этого даже после восьмисот лет тоски, соблазняя его вместо этого утолить жажду фруктами. Но он непоколебимо стоял, защищая Се Ляня, пока Му Цин и Фэн Синь не пришли за принцем.
Позже Му Цин выгнал его из армии. Затем он последовал за Се Ляном, пока однажды принц не заметил его и не сказал, что он был настолько впечатлен потенциалом Хун Хун-эра, что на самом деле хотел продвигать Хун-эра и иметь его рядом с собой.
После падения Сяньлэ Хун Хун-эр жил в полуразрушенном, ветхом Храме Бога Войны, увенчанного Цветком, и защищал его от поджогов и повреждений. Он все еще менял цветок статуи на более свежий каждый день.
Загробная жизнь
Призрачный огонек
Мало что известно о том, как на самом деле умер Хун-эр, но позже он появился в виде призрачного огня, пойманного торговцем фонарями. Торговец объяснил, что поймал духов на поле битвы, намекнув, что Хуа Чэн погиб в бою.
Се Лянь использовал последние свои деньги, чтобы купить десятки фонарей и отпустить духов, одним из которых был Хун-эр. Когда Се Лянь спросил, почему он не прошел цикл реинкарнации, Хун-эр ответил, что он должен защитить своего возлюбленного, который все еще остается в мире смертных. Когда Се Лянь сказал, что его возлюбленный будет опечален, зная, почему он не может двигаться дальше, Хун-эр просто ответил, что не позволит своему возлюбленному узнать об этом.
Хун-эр в форме призрачного огня несколько раз появлялся перед Се Ляном, чтобы попытаться помочь принцу в самые тяжелые моменты его жизни. Однако он был слишком слаб, чтобы взаимодействовать с материальным миром, не говоря уже о том, чтобы прикасаться к Се Ляню.
Его следующее заметное появление было, когда Се Лянь столкнулся с тридцатью тремя богами. Боги хотели культивировать в месте, полном духовной энергии, в котором медитировал Се Лянь, из-за чего между ними вспыхнула битва. Хун-эр в своей духовной форме был невероятно слаб и мог только наблюдать, как принц был унижен.
После этого Хун-эр, казалось, стал сильнее, когда он возглавил сотни других призрачных огней, пытаясь помешать Се Ляну последовать приглашению Бай Усяна. Однако ему не удалось остановить принца, и Се Лянь оказался в ловушке в храме наследного принца с сотней простолюдинов. Бай Усян выпустил в толпу человека с болезнью человеческого лица и сообщил им, что единственный способ спастись от проклятия — это непредумышленное убийство. Затем он указал, что Се Лянь был бессмертным и поэтому может быть убит множество раз.
Хун-эр был схвачен Бай Усяном и вынужден был наблюдать, как люди убивали Се Ляня один за другим с помощью Фансиня, пока Се Лянь не превратился в «беспорядок из плоти, который даже нельзя назвать человеком».
Измученный видом Се Ляня, который всю жизнь страдал от боли и был слишком бессилен, чтобы ответить на его крик о помощи, негодование и агония превратили Хун-эра из простого призрачного огня в могущественного злобного призрака. Он вызвал пожар, в результате которого погибли все в храме, и причитал перед алтарем, где лежало тело Се Ляня.
Когда наследный принц его Юнъань, мальчик по имени Лан Инь, обнаружил труп, Умин лишил его сознания, а затем сжег дворец по приказу Се Ляня. После этого Се Лянь отправился в залив Ланэр, планируя выпустить там духов из Фансиня и вызвать вторую вспышку болезни человеческого лица.
Неизвестно, где он был в течение трех дней, когда Се Лянь лежал на улицах Юнань, чтобы люди могли его спасти. Позже, когда Се Лянь заново открыл свою сущность, чтобы защитить как можно больше людей, Умин взял Фансинь у принца и принял в себя сотни тысяч злых духов в мече, чтобы Се Лянь не пришлось этого делать, убив себя второй раз в служении своему Богу.
После того, как второго пришествия болезни человеческого лица удалось избежать, душа Умина была разбита и рассеяна. Его преданность Се Ляню позволила ему сохранить часть сознания, и он отправился на гору Тонлу во время ее открытия, чтобы присоединиться к резне.
Уведя людей в безопасное место, Умин вознесся как новый бог. Однако он отверг небеса и спрыгнул на землю.
За десять лет пребывания на горе Тонлу он расшифровал и освоил мертвый язык древнего королевства Уюн и создал Пещеру десяти тысяч богов. Сначала его резные изображения статуи Се Ляня были не очень хороши, но он продолжал заполнять пещеру статуями в течение многих лет, пока не создал свой самый большой шедевр; гигантский коронованный цветком воинственный бог из самой печи, вырезанный в течение двух лет, которые он был заточен внутри, прежде чем, наконец, сумел вырваться как Непревзойденный.
Непревзойдённый
Сожжение храмов 33 богов за одну ночь
В свое время в качестве Верховного Хуа Чэн бросил вызов 35 богам. 33 из них были теми, кто прогнал Се Ляня с духовной горы, а также Му Цин и Фэн Синь. Если они победят его, он даст им развеять свой прах. Если он победит, им придется уйти с Небес. Му Цин и Фэн Синь проигнорировали вызов, но другие приняли его, так как считали себя лучше. Он сражался с Богами Войны и спорил с Литературными Богами, что привело к их полному поражению.
Однако боги отказались выполнить свое соглашение, сделав вид, что битва и предыдущее соглашение никогда не имели места. Хуа Чэн решил помочь им выполнить свое обещание, сжег храмы 33 богов в человеческом царстве. Этот поступок вызвал бурю негодования, и Хуа Чэн получил прозвище «Бич Небес».
Месть Хуа Чэна на этом не закончилась. Каждый раз, когда их последователи строили новый храм, он сжигал и его дотла. Боги постепенно теряли силу и вскоре исчезли.
Призрачный Город
В течение 800 лет между его смертью и третьим вознесением Се Ляня Хуа Чэн обыскивал землю в поисках Се Ляня, укрепляя свою власть. Затем он создал Призрачный Город и стал его правителем.
Три небожителя и демон не видят истинного. Часть вторая
Пожалуйста, не воруйте наш перевод и не используйте его в процессе своих переводов! Спасибо.
Ши Цинсюань спросил:
— Он проник в монастырь Водных каштанов после нашего отбытия и злоумышленно изменил начертание поля? — но тут же сам отверг это предположение: — Нет! Так случиться не могло.
Се Лянь согласился:
— Это невозможно. Мы уже открыли дверь и вышли из неё. Даже если он проскользнул в монастырь после и внёс изменения, мы всё равно должны были оказаться в назначенном месте, ведь когда магическое поле пришло в действие, менять начертание бессмысленно. Поэтому у него оставалось всего одно мгновение на исполнение своего плана.
Тот самый, короткий миг, когда Мин И дорисовал поле, Ши Цинсюань задул свечу, и монастырь Водных каштанов погрузился в темноту!
Но тогда это вновь расходилось с предыдущим суждением Се Ляня. Ши Цинсюань произнёс:
— Но ведь совершенно ясно, что в монастыре находились лишь мы вчетвером.
На клочке пространства монастыря Водных каштанов уместились три небожителя и один Князь Демонов. Появись среди них кто-то лишний, разве могли они не заметить? Но если предположить, что это кто-то из четверых, воспользовавшись темнотой, подтасовал карты, на кого падёт наибольшее подозрение?
Ши Цинсюань бросил невольный вгляд на Хуа Чэна. И хотя тут же отвёл глаза, от внимания последнего это не ускользнуло. Хуа Чэн улыбнулся:
— Что вы на меня смотрите? Если спросите моего мнения… вам не кажется, что Повелитель Земли вызывает многим больше подозрений?
Мин И тоже одарил его взглядом вскользь. Хуа Чэн продолжил:
— Не ходите вокруг догадок о том, что кто-то внёс поправки в магическое поле. Что если он изначально нарисовал его неверно?
Мин И не выразил протеста. Он не выразил вообще ничего. А вот Ши Цинсюань не пожелал слушать:
— Градоначальник Хуа, погодите-ка минутку! Я понимаю, что между вами случались конфликты. Но всё же, Мин-сюн вовсе не такой человек. В этот раз я временно попросил его о помощи, и у него нет никаких причин так поступать.
— Чтобы что-то сделать, причина вовсе не обязательна. На самом деле, даже на Ваше Превосходительство ложится немалое подозрение.
— А?! — Ши Цинсюань никак не ожидал такого поворота, он указал на себя: — На кого? На меня?!
— Ага. Вор кричит «держи вора», такие ситуации сплошь и рядом случаются. Для чего же именно вы явились? Если вы с вашим уважаемым братом действительно столь сильно боитесь истинного Божка-пустослова, для чего намарали кучу бесполезных свитков? Если предположить, что это вы сговорились и придумали план, чтобы ввести нас в заблуждение и заманить сюда… такое тоже вполне вероятно.
Судя по его взгляду, становилось ясно — он лишь беззастенчиво городит всё, что взбредёт на ум, но делает это с таким видом, что любой слушатель исполнится подозрений. Ши Цинсюань и сам начал колебаться:
— Я… неужели мне настолько нечем себя занять?
Хуа Чэн усмехнулся:
— Аналогично. Мне не настолько нечем себя занять.
Он отвечал тем же выпадом, с каким нападали на него самого. Се Лянь же как раз задумался над важным делом, поэтому помахал рукой:
— Ну полно вам, перестаньте. Мы ещё не разобрались с проблемой, а вы уже начали подозревать своих.
Хуа Чэн лишь хохотнул, но ничего не сказал. Его отношение было яснее ясного — помогать не станет, но и мешать тоже. Он здесь просто для того, чтобы развлечься. Не стоит возлагать на него надежд, но и с осторожностью остерегаться нет причин. Поколебавшись секунду, Се Лянь произнёс:
— На самом деле, существует ещё одна вероятность. А именно — пока Его Превосходительство Повелитель Земли рисовал магическое поле в монастыре, кто-то изобразил более мощное поле снаружи, на двери монастыря.
Тогда Ши Цинсюань, чтобы Ци Жун снаружи их не услышал, бросил на дверь заклятие, поглощающее звуки, таким образом запечатав монастырь Водных каштанов, отгородив от внешнего мира. Но если кто-то, напротив, решил бы что-то сделать снаружи здания, это было бы не в пример труднее обнаружить, чем внутри. А когда друг с другом столкнулись два одинаковых магических поля, победило сильнейшее. И эта «победа» определялась не только магическими силами исполнителя, но также и тем, что использовали для начертания рисунка. Мин И воспользовался старой киноварью, которую выбросили какие-то заклинатели, а Се Лянь подобрал, собирая мусор. Если же кто-то другой написал «подавляющее поле» при помощи свежей крови, разумеется, оно вышло на порядок сильнее.
Ши Цинсюань сразу же принял эту версию:
— Снаружи? А может, это Лазурный Демон? Но в его состоянии… разве может он кому-нибудь пакостить?
Хуа Чэн бесстрастным тоном произнёс:
— Он не сможет двигаться ещё неделю. Но снаружи ведь оставался не только он один.
Он будто на что-то намекал. Се Лянь произнёс:
— В общем говоря, давайте пока не будем предаваться бессмысленным гаданиям, чтобы не подрывать доверие друг к другу.
Он прошёл пару шагов и затем добавил:
— Слова этой твари прозвучали уж очень странно. Почему он сказал, что это место станет для Повелителя Ветров «кошмаром, который он никогда не захочет вспоминать»? Неужели мы здесь с чем-то столкнёмся?
Оглядевшись по сторонам, Ши Цинсюань нахмурился.
— Постойте… Кажется, это…
Однако ладонь Мин И с громким треском разбила на части что-то широкое и прямоугольное. Этот предмет упал с потолка, едва не попав в голову Ши Цинсюаню. Тот отскочил на несколько чи и, похлопывая себя по груди, воскликнул:
— Опасно, как это было опасно!
Однако, когда Повелитель Ветров опустил взгляд, его зрачки резко сузились. Се Лянь тоже слегка изумился, подойдя посмотреть. Упавший предмет оказался табличкой, которую используют для написания названий храмов, и на ней красовались золотые иероглифы на синем фоне, гласящие: «Храм Ветров и Вод».
Разбить табличку, украшающую храм небожителя, на две половины… поистине нарушение серьёзного запрета. Мин И опустил руку и застыл с невозмутимым лицом, а Ши Цинсюань, выйдя из лёгкого потрясения, махнул рукавом, чтобы смести расколовшуюся пополам табличку прочь из поля зрения, затем шёпотом заговорил:
— Всем держать случившееся в секрете! В секрете! Ни в коем случае никому не рассказывайте. Если брат узнает, что кто-то разбил его табличку, с ума сойдёт от злости!
Се Лянь развернулся:
— Так значит… это храм Ветров и Вод?
Именно, заброшенное здание, из которого они вышли, оказалось храмом Ветров и Вод.
Повелитель Вод являлся божеством богатства и процветания, а кто же не любит богатство? В храмах, где он был покровителем, огни благовоний не угасали, и подобная картина запустения и заброшенности казалась такой же невероятной, как если бы кто-то раскидал по улице бумажные деньги, оставив под ветром, солнцем и дождём, а их никто не подбирал. Ши Цинсюань вновь ворвался в храм. Внутри всё оплетала паутина и покрывал толстый слой пыли, царила атмосфера унылой заброшенности, словно люди позабыли дорогу сюда. Перерыв всё вверх дном, Повелитель Ветров наконец отыскал в куче мусора в дальнем углу две божественные статуи, на которые больно было взглянуть.
У изваяния Повелителя Ветров в женском облике не хватало руки и ноги, а у мужской статуи Повелителя Вод просто-напросто отсутствовала голова. Причём она определённо не отвалилась от времени сама по себе. Кто-то явно отколол голову и разбил в мелкую крошку острым орудием, будто бы желал выместить на статуе бескрайнюю злобу. Как нарочно, оба божества оказались изображены крайне приближенно к оригиналу, выглядели совсем как живые, и теперь, когда скульптуры лежали на полу зловещего древнего храма, совершенно разбитые, но при этом улыбчивые, остальным от взгляда на них становилось не по себе.
Ши Цинсюань обеими руками приобнял статуи и прижал к груди, вопрошая:
— Что же это за месть? Что за ненависть?
Се Ляню это зрелище тоже бросилось в глаза чьим-то дурным намерением, но ради того, чтобы немного успокоить Ши Цинсюаня, принц мягко произнёс:
— Не впадайте в панику, Ваше Превосходительство. Кто-то поклоняется, кто-то рушит храмы, это абсолютно нормальное явление, не стоит из-за него переживать. Наверняка это Божок-пустослов специально подстроил, чтобы вызвать у вас страх и подпитаться магической силой.
Мин И же сказал коротко и ясно:
— Ты в норме или нет? Не справишься, так давай вернёмся.
Ши Цинсюань стёр пыль с лица своей статуи, стиснул зубы, покрепче сжал Веер Повелителя Ветров и внезапно вскочил на ноги.
1 Обр. в знач. — что он задумал.
Вчетвером они вышли из заброшенного храма Ветров и Вод и прогулялись по посёлку, который оказался очень тихим, спокойным, не процветающим, но и не упадочным, вообще ничего особенного. Лучше сказать, что единственной особенностью здесь были сами путники. Посреди толпы простых смертных они слишком сильно выделялись и внешностью, и осанкой, и нарядом. Поэтому вскоре им всё же пришлось проскользнуть в неприметный переулок и переодеться.
Се Лянь и без того носил довольно простые одежды, поэтому ему смена наряда не потребовалась. Остальная же троица полностью преобразилась, с ног до головы. Пока Ши Цинсюань высказывал замечания по поводу одеяния Мин И, Хуа Чэн надел простые чёрные одежды, наконец ровно забрал волосы и дополнил украшением из белой яшмы. Теперь небрежности в его образе стало меньше, зато настолько же прибавилось собранности. Теперь он стал похож на молодого шиди какой-нибудь известной школы заклинательства, одарённого и в красоте превосходящего собратьев. Поистине — заставь государя хоть нищим обрядиться, всё равно за попрошайку не сойдёт. Он по-прежнему притягивал к себе взор. Се Лянь, глядя на Хуа Чэна, даже поневоле вспомнил старую фразу: «Мужская красота — в чёрных одеждах», и подумал, что это поистине так. Затем принц опомнился, посмотрел на Повелителей Земли и Ветров, и ему на ум пришла одна мысль.
— Сань Лан, я всё время забывал спросить тебя кое о чём, — шёпотом обратился к Хуа Чэну принц.
Тот, поправляя рукава, спросил:
Се Лянь сложил ладонь в кулак, поднёс ко рту, тихо кашлянул и так, чтобы это выглядело как бы невзначай, произнёс:
— Какой у тебя пароль для духовного общения?
Чтобы иметь возможность в любой момент обмениваться с кем-то мысленными сообщениями, первым делом необходимо узнать пароль собеседника, он же позывной. К примеру, чтобы связаться с Ши Цинсюанем, сначала нужно про себя громко произнести следующие четыре строки шутливого стишка: «Повелитель Ветров — талант прирождённый, Повелитель Ветров — как ветер вольный, Повелитель Ветров — добрее и честнее нет, Повелителю Ветров всего шестнадцать лет». Конечно, другие небожители обычно пользовались иными паролями, сравнительно нейтральными, а не такими, которые язык не поворачивается произнести вслух.
Свои пароли для духовного общения небожители высших должностей крайне редко давали кому-то, разве что тем, с кем находились в очень тесных отношениях, или же когда связи требовало важное дело. Хуа Чэн, как непревзойдённый Князь Демонов, разумеется, поступал так же. Пусть они с принцем были знакомы не так давно, но всё же отношения между ними можно назвать довольно хорошими, и даже странно, что они до сих пор не обменялись паролями. Впрочем, если подумать, каждый раз в случае необходимости они сразу встречаются лично, поэтому знание паролей друг друга не столь необходимо.
Се Лянь вообще никогда не спрашивал ни у кого пароль, поскольку, если ему что-то требовалось, он сразу выкрикивал просьбу прямо в сеть духовного общения, а для того, чтобы связаться с кем-то лично, мог просто взять его координаты из общей сети. Следовательно, принц впервые обратился к кому-то с просьбой дать свой пароль, без опыта в таком деле его охватило лёгкое беспокойство, не поступает ли он слишком дерзко. Взгляд Хуа Чэна заблестел, однако тот не шевельнулся, и Се Лянь почувствовал себя неловко.
— Тебе это неудобно? — второпях сказал принц. — Ничего, ничего, не обращай на мою просьбу внимания. Я просто так спросил. Хотел кое-что обсудить без лишних ушей, вот и задал такой вопрос. Могу придумать способ, как ещё незаметно спросить…
— Вовсе не неудобно. Я очень рад.
— Я очень рад, что гэгэ наконец спросил меня. Поскольку ты ни разу не упоминал об этом, я думал, что тебе неудобно, или ты не хочешь обмениваться паролем с посторонними, поэтому не просил тебя сам. И вот, наконец-то, дождался просьбы гэгэ, разве это можно назвать «просто так спросил»?
Се Лянь облегчённо выдохнул, его настроение мгновенно улучшилось. Взяв Хуа Чэна за руку, он воскликнул:
— Так значит, нас одолевали одинаковые сомнения! Прошу прощения, как раз последнюю фразу я сказал, не подумав, за неё перед Сань Ланом извиняюсь. Так… твой пароль.
Взгляд Хуа Чэна блеснул, он наклонился к принцу и сказал:
— Гэгэ, слушай внимательно. Я скажу только раз. Вот мой пароль. — Затем он шёпотом произнёс одну фразу.
Услышав которую, Се Лянь округлил глаза:
— Это пароль. Что, правда? Сань Лан, ты не ошибся?
Хуа Чэн абсолютно спокойно ответил:
— Ага. Это пароль. Если не верится, гэгэ, можешь попробовать прямо сейчас.
Но как же осмелиться пробовать!
— Но… но ведь получается, каждый раз, чтобы обратиться к тебе, желающий должен мысленно сказать тебе эту фразу трижды? Разве… разве он не почувствует себя крайне неловко при этом?
Хуа Чэн, посмеиваясь, ответил:
— Именно не желая, чтобы кто-то ко мне обращался, я и придумал такой пароль. Чтобы прочие отступили перед непосильной задачей. Но если гэгэ захочет со мной связаться, я всегда к твоим услугам.
Се Ляню это всё же казалось невероятным, он подумал: «Выходка слишком уж озорная…»
В нерешительности принц хотел применить заклинание духовного общения, но при этом не мог найти в себе сил для произнесения такого пароля, даже мысленно. Видя, что Се Лянь, закрыв половину лица рукой, отвернулся и никак не сделает первый шаг, Хуа Чэн, насмеявшись вдоволь, произнёс:
— Ну ладно, ладно. Если гэгэ не решается произносить, я сам могу с тобой связаться. Какой у тебя пароль?
Се Лянь вновь посмотрел на него.
— Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё.
Хуа Чэн приподнял бровь. Очень скоро в голове Се Ляня раздался его голос:
— «Одну тысячу раз прочти наизусть «Дао дэ цзин», вот и всё». Эти одиннадцать слов, верно?
Зрелище вышло довольно занимательное — они стояли друг напротив друга с закрытым ртом, при этом не говоря ни слова, общаясь лишь взглядом, и обменивались фразами, которые больше никто не мог услышать. Се Лянь ответил также посредством заклинания духовного общения:
— Верно. Весьма неожиданно, что ты не попался.
Хуа Чэн моргнул и сказал в ответ:
— Ха-ха-ха-ха, чуть не попался. И правда, очень забавно.
Се Лянь тоже моргнул, в его взгляде проявилась улыбка.
Следует заметить, что этот пароль, со всем усердием придуманный самим принцем ещё восемьсот лет назад, и самому Се Ляню показался на редкость забавным, поэтому тот и стал пользоваться им после вознесения. Только вот многие другие небожители, кажется, не посчитали его таковым, и если кто попадался на уловку, то просто терял дар речи. Му Цин так прямо и сказал: «Ваше Высочество, ну и шуточки у тебя, уж прости, но мне не смешно». Фэн Синь же катался от смеха по полу и охрип до изнеможения, но у него и порог смеха до странности низкий, поэтому Се Лянь вовсе не ощутил удовольствия от того, что шутка показалась Фэн Синю смешной. Но уж если Хуа Чэн рассмеялся, наверное, это значит, что шалость и впрямь забавная.
Изначальный план предполагал, что они отправятся выпить вина в самое дорогое питейное заведение столицы, но раз уж в столицу попасть не удалось, подойдёт и любое другое место. Поэтому путники отправились в самый большой местный трактир, сняли отдельную комнату, немного посидели, скучая, а когда к ним подошёл слуга с вином, Се Лянь спросил его:
— Простите, могу я узнать, что это за место?
И хотя вопрос прозвучал довольно странно, такой способ что-то узнать был самым эффективным. Слуга удивился:
2 Досл. — обширное знание древности.
Се Лянь поинтересовался:
Слуга поднял большой палец вверх:
— Наши народные гуляния! Они известны на всю округу. Каждый год в это время немало гостей из прочих мест съезжаются к нам, поглядеть на диковинку.
Ши Цинсюаню стало любопытно:
— Что за народные гуляния?
— Это различные развлечения, которые в народе устраивают в честь праздников. В таких случаях проводятся различные представления, выступления местных театральных трупп, стоит взглянуть.
Что-то вроде шествия в честь жертвоприношения Небесам на Празднике фонарей, которое проводилось во времена государства Сяньлэ. Но только то шествие устраивал императорский двор, и зрелище было полностью официальным, тогда как эти гуляния — развлечение народное.
Ши Цинсюань спросил:
3 Холодные росы — обозначение одного из двадцати четырёх сезонов по китайскому календарю, приходятся примерно на вторую неделю октября.
— Определённая дата праздника вовсе не обязательна, иногда гуляния проводятся в честь какого-то человека, вот и выбирают особый день, чтобы погулять да повеселиться.
Внезапно внизу на улице, куда выходили окна трактира, послышался шум толпы, кто-то прокричал:
— Разойдитесь, разойдитесь! Женщины и дети, не стойте в первых рядах! Всем отойти, процессия приближается!
Все вчетвером выглянули из окна. И от поразительного зрелища Се Лянь вмиг вытаращил глаза — по улице к ним приближалась длинная процессия. Каждый из людей в колонне был одет в разнообразные и очень странные одеяния, лица участников шествия бросались в глаза ярким гримом красного цвета, и к тому же… из головы у них торчали острые предметы.