что делать в отчаянии с православной точки зрения
От отчаяния — к чаянию
Что такое отчаяние? Знаем ли мы о том, что это за состояние? Почему человек приходит в отчаяние и почему это так опасно? Святитель Иоанн Златоуст писал: «Отчаяние гибельно не только потому, что затворяет для нас врата Небесного Града и приводит к великой беспечности и нерадению… но и потому, что ввергает в сатанинское безумие». Ярчайший пример такого отчаяния — Иуда, который, осознав, что натворил, пошел и удавился. Господь пытался его спасти — рвалась веревка, сук, к которому он ее прикреплял, ломался, но Иуда предпочел покаянию отчаяние и все же довел свой страшный замысел до конца.
Я часто задумываюсь о том, что святые, которых мы так любим, которым мы молимся, испрашивая поддержки, стали таковыми не только потому, что еще в жизни своей, по трудам и смирению, сподобились вкусить радость небесной славы, но и потому, что так же при жизни были опалены мертвенным дыханием страшной бездны, эхом огня неугасимого. Не случайно многие святые отцы говорили о том, что состояние блаженства и радости вечной жизни с Богом, как и состояние мучения от злобы и ненависти к Нему, начинается еще здесь, на земле. Не познал ли апостол Петр, что такое ад, когда услышал крик петуха? Какие чувства он испытал, когда в самые первые мгновения после своего отречения осознал, что он сделал? А что последовало за минутным, пусть, возможно, и искренним, но таким хрупким раскаянием Иуды? Отчаяние — это та расплата, которая ждет человека, когда он своевольно и дерзко идет по пути, от которого его так долго отводил Господь. Оно может быть очень горьким, но скоротечным состоянием, а может быть сознательным выбором, определяющим целую жизнь.
Отчаяние как выбор — это самолично предпочтенное одиночество в девятибалльном шторме, когда шансов спастись почти нет. И все же достаточно секунды, а может быть, даже и доли ее, когда человек еще способен попросить Бога о помощи и схватиться за протянутую ему руку.
Отчаяние — это еще и обратная сторона того великого дара, о котором говорил Господь в заповедях блаженства. Дара познания своей нищеты — осознания своей немощи, бессилия и всецелого упования на Того, Кто может спасти. Истинное познание своей греховности дает человеку встречу с горькой и непростой правдой. Дает понимание того, что долгие годы были потрачены на то, чтобы пороками и страстями сковать себя, связать по рукам и ногам. И когда путь слепого по темному лесу заканчивается непролазным болотом, сил вернуться и встать на твердую дорогу снова уже нет. Бессилие и осознание того, что это тупик, приводит человека в страшное уныние, итогом которого становятся отчаяние и пустота. Впрочем, ценность этой порой безрадостной земной жизни в том, что она оставляет за человеком право на перемену. Право, которого у него не может отнять никто, если только он сам не пожелает от него избавиться.
Святитель Иоанн Златоуст писал: «Лукавый предпринимает всё, чтобы внушить нам помысел отчаяния. Ему уже не нужны будут усилия и труды для нашего поражения, когда сами падшие и лежащие не захотят противиться ему. Кто мог избежать этих уз, тот и силу свою хранит, и до последнего воздыхания не перестает сражаться с ним, и хотя бы испытал множество падений, опять восстает и сокрушает врага. Кто же связан помыслами отчаяния и этим обессилил себя, тот не в состоянии победить врага».
Но как «избежать этих уз»? Ведь чаще всего отчаяние приходит тогда, когда человек действительно не имеет сил бороться с внешними обстоятельствами, когда в его жизни произошла страшная утрата и восполнить ее ничем нельзя, когда внезапно обрушившаяся болезнь подводит итог всей жизни. Что можно изменить, когда менять уже не на что? Возможно, что именно сейчас следует посмотреть на себя самого не в далекой перспективе, а в настоящий момент. Что я могу изменить сейчас, в следующую минуту? Как мне прожить хотя бы этот день, хотя бы эту ночь?
Возможно, немногим известно, что один из величайших подвижников Афона, преподобный Силуан Афонский, долгое время пребывал в тяжелейшем и страшном состоянии, близком к отчаянию. Однажды он взмолился: «Видишь, Господи, хочу молиться с чистым умом, но бесы меня не оставляют!». После пятнадцати лет чрезвычайных подвигов он в первый раз получил ответ: «Гордые всегда так мучаются от дьяволов». Преподобный Силуан сказал: «Господи! Ты милостив, душа моя познала Тебя, скажи мне, как смириться?». И сказано было ему: «Держи ум твой во аде и не отчаивайся».
Можем ли мы идти этим путем, способны ли мы вообще на какие-либо подвиги? Можем! И есть то, что объединяет на этом пути всех нас. У каждого из нас есть надежда, все мы можем учиться терпению, все мы должны себя видеть теми, кто мы есть теперь — не вчера, не завтра, а именно сейчас. Апостол Павел сказал: Мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся (2 Кор. 4, 8). Почему же тогда отчаиваемся мы? Может быть, потому, что в то время, как вся наша жизнь — это сплошь «отчаянные обстоятельства», в которых нужно немедленно действовать, мы загадываем на завтра и мечтаем о будущем? Неудивительно, что реальность, которая предстает перед нами, оказывается совсем не такой, какой мы ожидали ее увидеть.
Одним из величайших примеров надежды и упования на Бога в отчаянных обстоятельствах была преподобная Мария Египетская. Наверное, поэтому с ее именем и связан так тесно весь Великий пост. Грех, сковавший Марию, возможно, тоже вверг бы ее в отчаяние: ведь она уже даже просто физически не могла войти в храм, где находилась святыня. Но вместо отчаяния пришло трезвение, за ним — раскаяние, а с раскаянием было положено и начало величайшего покаянного пути. Мы вспомнили преподобного Силуана, который долгие годы молился и в конечном итоге был утешен — и можно было бы возразить, что он, дескать, был монахом и потому способен был на такой подвиг. Но вот мы видим, как обычная, простая и слабая женщина десятилетия борется с пагубной блудной страстью — в одиночестве, в пустыне, в лютом холоде и тяжелом зное. Не потому ли не могла она позволить себе отчаяться, что уже познала внутренний ад — он был явлен ей в том состоянии, в котором она так легко и беспечно жила?
Нам важно помнить, что святыми становились не те, кто не согрешал, а те, кто восставал от греха. Им было от чего и к Кому бежать. Бежать отчаянно.
Поэтому, когда одолевают помыслы о нашей грешности и неисправимости, важно не забывать совета святителя Тихона Задонского: «Мы желаем быть с разбойником, который при самом конце жизни произнес один возглас покаяния: “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!”, и услышал от Христа, распятого на Кресте: “Истинно говорю тебе, ныне же будешь со Мною в раю” (Лк. 23, 42–43). А когда с разбойником будем в раю, будем и с Самим Христом, поскольку разбойник этот в раю со Христом, а значит, и со всеми святыми. Ибо где Христос, там и все святые».
Газета «Православная вера» № 07 (555)
Что делать в отчаянии с православной точки зрения
Отвечает священник Афанасий Гумеров:
Дорогая Елена! Признаюсь, трудно давать советы, когда нет возможности побеседовать. Даже врач в более простой ситуации, прежде чем предписывать какое-нибудь лекарство, должен обстоятельно расспросит больного. По опыту известно, что такое состояние, о котором Вы пишите, может быть результатом сильного воздействия демонических сил, которые стараются нагонять всевозможные страхи, чтобы ввергнуть человека в уныние и отчаяние. Почвой для этого нередко бывает болезненное состояние нервной системы, которую надо лечить. Однако на первом месте должны быть духовные средства. В борьбе с бесовскими напастями необходимо, прежде всего, укрепить веру. Чтобы она стала живым источником теплой радости и светлой надежды, старайтесь, как можно чаще с отрытым сердцем, неспешно читать святое Евангелие. Нужно не только верить в Иисуса Христа, но полностью довериться Ему. Откройте Евангелия Его любимого ученика. Какой утешающей любовью веет от слов Спасителя, сказанных в прощальной беседе с учениками: «Если пребудете во Мне и слова Мои в вас пребудут, то, чего ни пожелаете, просите, и будет вам. Тем прославится Отец Мой, если вы принесете много плода и будете Моими учениками. Как возлюбил Меня Отец, и Я возлюбил вас; пребудьте в любви Моей. Если заповеди Мои соблюдете, пребудете в любви Моей, как и Я соблюл заповеди Отца Моего и пребываю в Его любви. Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна. Сия есть заповедь Моя, да любите друг друга, как Я возлюбил вас. Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих. Вы друзья Мои, если исполняете то, что Я заповедую вам. Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего. Не вы Меня избрали, а Я вас избрал и поставил вас, чтобы вы шли и приносили плод, и чтобы плод ваш пребывал, дабы, чего ни попросите от Отца во имя Мое, Он дал вам» (Ин.15:7-16).
Нет такого страха, от которого нельзя избавиться. Чтобы получить всесильную помощь от Господа, необходимо стать полнокровным членом Церкви. Надо жить в ее благодатно молитвенном опыте. Как можно чаще с радостью приступать к святым тайнам, зная, что подаваемая в них благодать исцеляет душу и тело. Болезнь не простая. Поэтому нужно явить терпение и труд. Не расслабляйтесь, а бодрствуйте, «ибо дал нам Бог духа не боязни, но силы и любви и целомудрия» (2Тим.1:7).
Дышу Православием
О православии с любовью… Миссионерский портал. Здесь вы найдете множество ответов на самые разные вопросы о православии
ПОПУЛЯРНОЕ
Наши друзья
Отчаяние — советы святых отцов против отчаяния
Отчаяние — советы святых отцов против отчаяния
Отчаяние — советы святых отцов против отчаянияОтчаяние — это лишение надежды. В отличие от светского понимания отчаяния, которое объясняется, как отрицательная эмоция, связанная с ощущением невозможности удовлетворить какую-либо потребность или как состояние крайней безнадежности вследствие горя, неприятности, в христианстве отчаяние связано, прежде всего, с чувством богооставленности. Это состояние напрямую связано с унынием и представляет одну из крайних форм овладения уныния человеком, когда христианин лишается надежды на помощь Бога в его жизни.
Состояние человека, имеющего некий, пусть и минимальный, религиозный опыт, но не практикующего религию, является отчаянием. Иногда отчаявшийся не сразу осознает свое состояние и лишь спустя некоторое время, совсем удалившись от Бога и разочаровавшись в жизни, может впасть в состояние отчаяния в нерелигиозном значении этого слова.
Впрочем, он может этого избежать, бесконечно находя развлечения для отпавшей от Бога души. Верующий человек, впавший в отчаяние, не должен замыкаться в самом себе, но все усилия своей воли направить на молитву и покаяние, совершенно изгоняющие отчаяние и наполняющие душу упованием на скорую помощь Божию.
СВЯТЫЕ ОТЦЫ ОБ ОТЧАЯНИИ:
Никогда не будем унывать в скорбях и, увлекаясь своими помыслами, не будем предаваться отчаянию. Но, имея большое терпение, будем питаться надеждой, зная благое Промышление о нас Господа. Диавол для того и ввергает нас в помыслы отчаяния, чтобы истребить надежду на Бога, этот безопасный якорь, эту опору нашей жизни, этого руководителя на пути к Небу, это спасение погибающих душ. Лукавый предпринимает все, чтобы внушить нам помысел отчаяния. Ему уже не нужны будут усилия и труды для нашего поражения, когда сами падшие и лежащие не захотят противиться ему. Кто мог избежать этих уз, тот и силу свою хранит, и до последнего воздыхания не перестает сражаться с ним, и хотя бы испытал множество падений, опять восстает и сокрушает врага. Кто же связан помыслами отчаяния и этим обессилил себя, тот не в состоянии победить врага.
Если же Бог сотворил нас только по любви, чтобы мы наслаждались вечными благами, и к этому устраивает и направляет все от первого дня до настоящего времени, то что побуждает нас предаваться сомнению и отчаиваться? Отчаяние гибельно не только потому, что затворяет для нас врата Небесного Града и приводит к великой беспечности и нерадению… но и потому, что ввергает в сатанинское безумие… Душа, однажды отчаявшись в своем спасении, уже не чувствует потом, как она стремится в пропасть. Никто из людей, даже дошедших до крайней степени зла, не должен отчаиваться, даже если приобрел навык и вошел в природу самого зла.
Согрешить – дело человеческое, отчаяться же – сатанинское и губительное; и сам диавол отчаянием низвергнут в погибель, ибо не захотел покаяться.
Нет ничего равного милости Божией, нет ничего больше ее. Поэтому отчаявшийся сам себя губит.
Во время вольного страдания Господня двое отпали от Господа – Иуда и Петр: один продал, а другой троекратно отвергся. У обоих был равный грех, оба тяжко согрешили, но Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же не оба спаслись и не оба погибли? Кто-либо скажет, что Петр спасся, покаявшись. Но святое Евангелие говорит, что и Иуда покаялся: «…раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав кровь невинную» (Мф. 27:3-4); однако его покаяние не принято, а Петрово принято; Петр спасся, а Иуда погиб. Почему же так? А потому, что Петр каялся с упованием и надеждой на милость Божию, Иуда же раскаялся с отчаянием. Ужасна эта пропасть! Без сомнения нужно ее наполнить надеждой на милость Божию.
Помыслы смутные и влекущие в отчаяние приходят от диавола, который хочет нас ввергнуть в полное отчаяние, погубить, поскольку отчаяние – тонкий грех. Кто отчаивается в своем спасении, тот думает, что Бог – немилостивый и неистинный, а это есть страшная хула на Бога. К этому тяжкому греху сатана хочет нас привести через помыслы смущения и отчаяния. И этому его лютому искушению мы должны противиться, и утверждаться в надежде на милосердие Божие, и от Него ожидать нашего спасения.
Самый тяжкий грех – «отчаяние». Этот грех уничижает всесвятую Кровь Господа нашего Иисуса Христа, отвергает Его всемогущество, отвергает спасение Им дарованное, – показывает, что в душе прежде господствовали самонадеянность и гордость, что вера и смирение были чужды ей. Более, нежели от всех других грехов, надо храниться, как от смертоноснаго яда, как от лютаго зверя, от отчаяния. Повторяю: отчаяние – злейший грех между всеми грехами. Созревшее отчаяние обыкновенно выражается самоубийством или действиями тождественными самоубийству. Самоубийство – тягчайший грех! Совершивший его лишил себя покаяния и всякой надежды спасения.
Бесовское дело и коварство – внушать нам отчаяние после того, как они вовлекут нас в грех, чтобы отчаянием погубить нас окончательно.
В поучениях Серафима Саровского есть такие слова —
Отчаяние, по учению святого Иоанна Лествичника, рождается или от сознания «множества грехов и отягчения совести и нестерпимой печали, когда душа по причине множества сих язв погружается и от тяжести их утопает в глубине безнадежия», или «от гордости и возношения, когда падшие думают, что они не заслуживают сего падения». Первого рода отчаяние влечет человека во все пороки без разбора, а при отчаянии второго рода человек держится еще своего подвига, что, по словам Иоанна Лествичника, и несовместно разуму. Первое врачуется воздержанием и благой надеждой, а второе – смирением и неосуждением ближнего (Прп. Иоанн Лествичник. «Лествица», ст. 26, отд. 89).
Господь печется о нашем спасении. Но человекоубийца диавол старается привести человека в отчаяние.
Душа высокая и твердая не отчаивается при несчастьях, какие бы они ни были. Жизнь наша есть как бы дом искушений и пыток; но мы не отступим от Господа, доколе не повелит Он пытающим оставить нас и пока мы не будем оживлены терпением и твердым бесстрастием.
Иуда-предатель был малодушен и неискусен в брани, и потому враг, видя его отчаяние, напал на него и принудил его удавиться, но Петр – твердый камень, когда впал в грех, как искусный в брани, не отчаялся и не потерял духа, но пролил горькие слезы от горячего сердца, и враг, увидя их, как огнем палимый в глаза, далеко убежал от него с болезненным воплем.
«Итак, братие, – учит преподобный Антиох, – когда отчаяние будет нападать на нас, не покоримся ему, но, укрепляясь и ограждаясь светом веры, с великим мужеством скажем лукавому духу: «Что нам и тебе, отчужденный от Бога беглец с небес и раб лукавый? Ты не смеешь сделать нам ничего. Христос, Сын Божий, власть имеет и над нами, и над всеми. Ему согрешили мы, Ему и оправдаемся. А ты, пагубный, удались от нас. Укрепляемые Честным Его Крестом, мы попираем твою змииную главу» (Прп. Антиох. Слово 27).
И с умилением будем молиться ко Господу:
«Владыко Господи небесе и земли, Царю веков! Благоволи отверзти мне дверь покаяния, ибо я в болезни сердца молю Тебя, истинного Бога, Отца Господа нашего Иисуса Христа, света миру. Призри многим Твоим благоутробием и приими моление мое; не отврати его, но прости мне, впавшему во многие прегрешения. Приклони ухо Твое к молению моему, и прости мне все злое, которое соделал я, побежденный моим произволением. Ибо ищу покоя, и не обретаю, потому что совесть моя не прощает меня. Жду мира, и нет во мне мира по причине глубокаго множества беззаконий моих. Услыши, Господи, сердце вопиющее к Тебе, не посмотри на мои злые дела, но призри на болезнь души моей и поспеши уврачевать меня, жестоко уязвленного [грехом]. Дай мне время покаяния ради благодати человеколюбия Твоего, и избавь меня от бесчестных дел, и не возмерь мне по правде Твоей и не воздай мне достойное по делам моим, чтобы мне не погибнуть совершенно. Услыши, Господи, меня, в отчаянии находящегося. Ибо я, лишенный всякой готовности и всякой мысли ко исправлению себя, припадаю к щедротам Твоим; помилуй меня, поверженного на землю и осужденного за грехи мои. Воззови меня, Владыко, плененного и содержимого моими злыми деяниями и как бы цепями связанного. Ибо Ты един ведаешь разрешать узников, врачевать раны, никому не известные, которые знаешь только Ты, ведающий сокровенное. И потому во всех моих злых болезнях призываю только Тебя – врача всех страждущих, дверь рыдающих вне), путь заблудившихся, свет омраченных, искупителя заключенных, всегда сокращающего десницу Свою и удерживающего гнев Свой, уготованный на грешников, но ради великого человеколюбия, дающего время покаянию. Воссияй мне свет лица Твоего, Владыко, тяжко падшему, скорый в милости и медленный в наказании. И Твоим благоутробием простри мне руку и восставь меня из рва беззаконий моих. Ибо Ты Един Бог наш, не веселящийся (о) погибели грешников и не отвращающий лица Своего от молящегося к Тебе со слезами. Услыши, Господи, глас раба Твоего, вопиющего к Тебе, и яви свет Твой на мне, лишенном света, и даруй мне благодать, чтобы я, не имеющий никакой надежды, всегда надеялся на помощь и силу Твою. Обрати, Господи, плач мой в радость мне, расторгни вретище и препояшь меня веселием (Пс.29:12). И благоволи, да успокоюсь от вечерних дел моих, и да получу успокоение утреннее, как избранные Твои, Господи, от которых «отбежали болезнь, печаль и воздыхание»3), и да отверзется мне дверь Царствия Твоего, дабы, вошедше с наслаждающимися светом лица Твоего, Господи, получить мне жизнь вечную во Христе Иисусе Господе нашем. Аминь».
Уныние — «всепоражающая смерть» и 3 способа бороться с ним
Приблизительное время чтения: 3 мин.
Сильную печаль или уныние святые Отцы метафорически сравнивали с пастью льва: не успеешь заметить, как оно может быстро поглотить или пожрать человека, уничтожить его. Иоанн Лествичник назвал уныние «всепоражающей смертью».
Уныние часто также сравнивали с леностью, упадком сил, потерей мужества. Особенно сильно уныние способно нападать на человека в середине дня, в полдень. Поэтому его порой отождествляли с «полуденным бесом» из 90-го псалма (Пс. 90:7).
Иногда человека в состоянии сильного расстройства, которое близко к унынию, клонит ко сну, хотя он и не является уставшим. Поэтому про уныние также говорили, что ему соответствует состояние сонливости, отягчение души и тела.
По-древнегречески уныние ἡ ἀκηδία (akēdia). Дословно на русский это слово переводится как «беспечность», «нерадивость», «беззаботность». Образовано древнегреческое уныние от приставки ἀ, имеющей в данном случае значение отрицания, и слова τό κῆδος (kēdos), что значит «тревога», «забота», «горе».
Можно заметить, что налицо вроде бы некий парадокс: ведь, казалось бы, уныние как раз возникает как следствие слишком сильной озабоченности чем-то, когда человек чего-то страстно желает, но не может этого получить или достигнуть. Вот он и начинает сильно печалиться или унывать. Однако, на наш взгляд, тут есть своя логика. Беспечность и беззаботность в данном контексте следует отождествлять с праздностью, которая есть одна из основных форм внешнего проявления уныния, а также — одна из главных причин его возникновения. Это ситуация безделья или внутренней неспособности действовать, когда у человека в духовном смысле опускается руки, и он уже не может бороться за наличие смысла в своей жизни. Все можно перенести в жизни, говорил русский философ Николай Бердяев, если ты видишь в этом смысл.
Мы тут хотим напомнить одну из двух своих статей «Толкового словаря», посвященных разбору великопостной молитвы Ефрема Сирина. Дело в том, что по-гречески ее начало звучит немного иначе, чем по-церковнославянски и по-русски:
Господи и Владыко живота моего, дух праздности, многоделания, любоначалия и празднословия не даждь ми.
То есть там, где у нас стоит уныние (второй по числу порок, от которого мы просим Бога нас избавить), у греков стоит многоделание.
Своя глубокая логика есть и у греческого варианта этой молитвы, и у нашего. У нас эта последовательность, в которой после праздности сразу стоит уныние, выражает то, что именно праздность и порождает уныние. Поэтому в качестве одного из рецептов борьбы с унынием в духовной литературе рекомендуются в том числе занятия рукоделием, каким-нибудь ремеслом, просто регулярная физическая работа. Есть легенда про одного святого, который плел корзины из тростника, потом сжигал все, что сплел за прошедший год, и снова брался за дело.
Как учили Отцы Церкви, победа над унынием не дается сразу и предполагает, как правило, длительную борьбу. Какие еще есть средства борьбы с унынием кроме рукоделия? Ведь уныние — это духовная болезнь, и способы борьбы с ним должны быть не только физические, как ремесло или рукоделие, но, прежде всего, духовные.
• Одно из главных средств в борьбе с унынием — терпение (древнегреческое слово ἡ ὑπομονή). Об этом лекарстве против уныния сказал сам Христос: «Терпением вашим спасайте души ваши» (Лк. 21.19).
• Другие важнейшие средства борьбы с унынием — это надежда (человек «с благой надеждой закалает уныние, мечом первой умерщвляя второе») и покаяние, память о своих грехах («плачущий о себе не знает уныния»).
• Но, наверно, самое важное средство (и самое сложное к применению в состоянии уныния) борьбы с этой страстью — молитва, когда Бога молят о том, чтобы даже невозможное стало возможным. Тогда пропадает почва для уныния и отчаяния. Ведь они и возникают оттого, что человек не видит выхода из сложившегося положения дел. Но вот что по этому поводу говорил, например, христианский философ Кьеркегор: «В возможном верующий сохраняет вечное и надежное противоядие от отчаяния; ибо Бог может все в любое мгновение… Спасение — это высшая невозможность для человека; но для Бога все возможно! Именно здесь происходит битва веры, которая сражается как безумная за возможное».
Грани отчаяния и Божие присутствие
Как же потрясла меня история одного датского отрока. Она заставила о многом задуматься, многое понять, а на что-то взглянуть заново.
Ему было 11 лет, и он стоял на холме, с отчаянием и злобой всматриваясь в небо. Рядом паслось стадо овец, которое он вывел на пастбище ни свет ни заря. Вокруг – ни души, лишь суровый ландшафт, и так изо дня в день. Голод, одиночество, холод, а летом палящее солнце, и самое страшное – какая-то безнадежная тоска, беспросветность пронизывали душу насквозь. Сквозь его детское лицо, обветренное и изможденное, проходили черты тоски. Так он стоял на этом злосчастном холме, вглядывался в небо, и наконец произнес несколько злых слов, фактически проклятья, обращенные к Богу. Ему казалось, что не по годам тяжкие испытания Бог ниспослал ему совершенно бессмысленно. И тогда зачем Он, такой Бог, вообще нужен?
Небо не разразилось ни громом, ни молнией. Казалось, ответа и нет. Лишь тихое дыхание ветра… Но как удивительно – жизнь отрока чуть ли не в одночасье изменилась в лучшую сторону. Мальчик быстро получил то, о чем так мечтал.
Его имя несколько непривычно для нас – Михаэль Кьеркегор. Жил он в Дании на рубеже XVIII–XIX вв. Известен он больше тем, что впоследствии его собственный сын, Сёрен Кьеркегор, стал знаменитым философом, писавшим прекрасные сочинения на темы христианской нравственности. Но что же сам Михаэль после своего неординарного поступка?
Нежданно-негаданно объявился родной дядя, который взял мальчика-пастуха к себе в Копенгаген и дал прекрасное образование. Дядя успешно вел бизнес, а Михаэль оказался отличным торговцем. Быстро юноша сколотил себе состояние, обзавелся домом, а затем унаследовал весь бизнес почившего дяди. И вот он – богатейший предприниматель Копенгагена. У других дела валились и рушились, словно карточные домики, а у него – ничего, всё оставалось незыблемым и еще возрастало. Когда британский флот подверг город артиллерийскому обстрелу, его дома не пострадали. А когда Данию постиг жестокий экономический кризис, Кьеркегор опять-таки пережил беду без потерь.
Ему завидовали так же, как сейчас завидуют тем, кому удача каждый день улыбается, кого беды боязливо обходят стороной (так по крайней мере завистникам кажется, будто кто-то живет припеваючи). Ему почтительно кланялись на улицах. К нему на обед заезжали даже представители королевской фамилии. Только вот сердце почему-то щемило. При видимом изобилии сердце испытывало тесноту.
Без Тебя, Боже, каждый из нас – сирота
Так тоскует душа, потеряв любимого – и в дорогих хоромах она чувствует свою пустоту, словно и жизни нет. Так дерево, лишенное источников вод, увядает. Так ребенок, потерявший родителя, носит в своих глазах одиночество. Без Тебя, Боже, каждый из нас – сирота.
Переживание счастья или несчастья имеет одну значимую черту. Мы счастливы не тогда, когда имеем вовне, а когда имеем внутри. Невозможно быть счастливым сердцу немирному, беспокойному и тревожному. Переживание счастья – достояние сердца, когда оно чисто, свободно и мирно.
Даже получая чаемые сокровища, но в обход Бога, душа не станет счастливой. Она подобна блуждающему по волнам морским кораблю, трюмы которого наполнены всевозможными запасами и провиантом, но сам корабль не имеет родного причала. Судно ветшает, накопления лежат мертвым грузом, а родной пристани нет. Так и душа, плавая по морю жизни с земным накоплением, тоскует без родного Отечества, без той подлинной Пристани, которой все мы должны достичь.
Отроческий поступок Михаэля – в каком-то смысле выражение ропота, даже бунта, крамолы, которые случаются с каждым из нас: «Я мучаюсь, тружусь на износ, ничего не имею, где же Ты, Боже? Почему Ты не спасаешь меня?» Но если разобраться в глубинах поступка, то внешнее бунтарство часто выражает отчаяние.
Да, да, злые слова зачастую – голос отчаяния. Само отчаяние – крик души, потерявшей опору. Отчаяние – внутренний обвал, крушение наивных надежд на счастье земное. Это своего рода тупик, в котором многие как раз обратились к Богу, ибо лабиринт земных расчетов ведет в никуда. Но есть в этом тупике и свое искушение. Отчаявшийся не ощущает Божия присутствия и потому считает, что Бог оставил его, не помогает, а может, Бога и вовсе нет.
Отчаяние всегда неразумно и потому влечет за собой неразумные действия. Люди злословят порой самых близких, и только лишь потому, что отчаялись в своих надеждах: не знают, как вернуть супруга, как вразумить ребенка, как остановить пьющего родственника, и неожиданно вместо жертвенного добра вдруг обращают к ним свои проклятия. Отчаяние срывает запоры с наболевших чувств, которые выплескиваются наружу в виде неразумных фраз и проклятий. Самое же страшное – когда человек, отчаявшись, проклинает данную ему свыше жизнь, злобно отвергает Бога и думает, что никакого смысла в страданиях нет.
Если ты думаешь лишь о себе, то и пятнышко на твоей одежде может вызвать отчаяние
Секрет отчаяния – в самозамкнутости. Закрывшись внутри себя, мы и не видим иных опор, кроме себя. Еще один секрет отчаяния – в преувеличении личных бед и отсутствии надежды на Бога. Если ты думаешь лишь о себе, то и малое пятнышко на твоей одежде может вызвать отчаяние. Когда же замечаешь, сквозь какие беды Бог ведет ко спасению других людей, то собственные беды блекнут, теряют вес, становятся незначительными.
Секрет отчаяния в том, что отчаявшийся видит только свою беду, но не видит Христа, на кресте за нас распятого. Даже видя Распятого, мы по-прежнему клянчим: «Подай нам то и то, сними нас с наших крестов, мы не хотим быть с Тобой сораспятыми». Человек испытывает отчаяние не потому, что Бог отвернулся, а потому что сам закрылся от Бога, замкнулся на временной неудаче и свел к ней весь смысл жизни, а точнее, утрату смысла.
О чем же говорит нам пример Михаэля? Бог обустроил его жизненный путь, даже когда тот бросался злыми словами. Господь показал ему на самом опыте жизни, что Он всегда находится рядом, слышит и видит, что исполняет сердечные чаяния, и что наши неразумные поступки и такие же неразумные слова не могут затмить Его любви к нам.
Что же мы можем извлечь из этого? Если Господь и при ропоте и негодовании позволяет исполниться нашим мечтам, то не тем ли более Он исполнит просьбы молитвенные? Если при озлоблении нашем Он исполняет наши тайные чаяния, то не тем ли более исполнит чаяния доброй души?
Жизнь человека так устрояется Божиим Промыслом, что выход есть всегда и везде, даже там, где написано: «Выхода нет». Помощь приходит, откуда не ждешь. Господь действует так, как ты и не можешь себе представить. И, значит, доверься Господу, оставь Ему всё управить, предай ситуацию в руки Божии. Он и так, если надо, из голодного, невыспавшегося пастушка сделает всеми уважаемого богатого человека. Но великое счастье – спокойная совесть, когда душа осталась верной Господу своему.
Всегда и везде мы окружены Божией любовью, но воспринимаем ее далеко не всегда
И вот какая удивительная грань, объяснение внутренних страданий Михаэля, да и многих, многих из нас. В нашей жизни внутренние муки – зачастую от нашей неверности. Так, изменивший своей семье человек внутренне страдает, даже если окружен любовью семьи. Он сам закрылся от этой любви, чувствует себя чужим в присутствии самых близких – обманутой второй половинки и преданных детей, испытывает внутреннее раздвоение, совесть жжет его, и он мучается. Закрывшись от света, ты погружаешься в тьму. Спрятавшись от тепла, испытываешь холод. Отвернувшись от Бога, несешь в себе мучение. А значит это только одно – всегда и везде мы окружены Божией любовью, но воспринимаем ее далеко не всегда.
Но почему же в ответ на крик сердца – тишина?
Да потому, что не может услышать тот, кто не слышит. Способный слышать и в тихом веянии ветра распознает Божий знак, призывающий нас к безмолвию от страстей и покою сердца в Боге. Способный видеть и слышать поймет, что Божье благословение – не в обилии земных благ, а в данной нам возможности идти по пути Христа.
Разве наш Бог есть Бог земного комфорта?
Быть со Христом возможно, только следуя за Ним. Какая очевидная истина! Но что она значит? Христос не был повелителем, гордо вознесшим главу, не собирал для Себя сокровищ, не жил во дворцах, не ездил на дорогих колесницах. Христос не пользовался всеобщей популярностью, ибо не заботился об имидже, и знатные люди боялись общаться с Ним, чтобы не испортить себе репутацию. На земле Христос ходил сквозь колючие заросли злых наветов, Его уязвляли злобой и клеветой, Он умер в страшных страданиях, оставленный учениками. Но любит Христос всех бескорыстно. И вот она, тысячи раз повторяемая истина: путь к свету Воскресения пролегает через скорби Голгофы.
Что принесем мы Христу, потратив жизнь на гордость, обогащение, комфорт? Как будем мы со Христом, если никогда не были с Ним, поступая прямо противоположно Ему? Как будешь ты с Тем, Кому никогда ты не был единомыслен и единодушен?
Но сам Михаэль давно уже и горячо молился Богу, учил детей религиозности, однако сквозь всю свою жизнь пронес горькую мысль о своем давнем поступке. И через 70 лет (. ) после события на холме, будучи весьма почтенным 82-летним старцем, он всё еще сокрушался и никак не мог позабыть. Всю жизнь его мучила и терзала мысль, что он возроптал, впал в страшный грех злословия и богохульства, тогда как Господь его вовсе не оставлял, напротив, проявлял заботу о нем и подал ему всё, чего тот хотел. Вот такие удивительные переживания.
Он раскаялся, но, видимо, в его покаянии проскальзывал фатализм. Он полагал, что за его грехи на его род лег тяжкий рок, что он сам и его дети лишены благословения. Так и мы зачастую думаем, что жизнь наша пошла наперекосяк по причине какой-то ошибки, как будто мы способны жить без грехов, а покаяние бесплодно, как будто нет силы преображения, действующей благодатью Духа Святого, как будто Бог напрасно попустил нам пройти через эту ошибку.
У каждого из нас в жизни бывают поступки, о которых мы очень жалеем, которые словно лежат несмываемым пятном, и даже после глубокого раскаяния остается темное воспоминание. Нам всё же хочется, что лучше бы этих грехов и ошибок у нас не было вообще.
Но разве Бог мстителен? Разве отношение к нам Небесного Отца выражается в том, чтобы подмечать очередную нашу оплошность и наказывать за нее? Нет, Бог не мстителен. Он остается верен, когда люди неверны. Он не предаст, когда человек предаст. Он преисполнен благословений, когда наши грешные души наполняют проклятия.
Ты, Боже, благословляющих Тебя благословляешь, но проклинающих не проклинаешь никогда. Люди клянут всех и вся по немощи своей души, по неразумию, а еще, как мы поняли, от отчаяния – надрыв души влечет ломку сознания, и тогда из глубин надорванного сердца исходит неразумный крик. Злословящий неразумен. Злословящий слеп. Злословящий не слышит ничего, кроме своих собственных злословий. Любовь не клянет никого. Любовь исключает отчаяние. Любовь исцеляет душу. А еще Любовь прощает клянущего и продолжает его любить.
Даже мы, будучи злы, не обижаемся на своих малых деток, когда они по неразумию говорят нам что-либо с раздражением. Люди – Твои чада, Боже. Ты, – воплотившаяся Любовь и воплотившаяся Кротость, – заповедал нам: «Благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5, 44–45).
Бездна человеческих падений – ничто пред необъятной бездной Божией любви. Бог и на злословия отвечает земным благотворением. Значит, и мы призваны благословлять проклинающих, благотворить, помогать в надежде, что их совесть пробудится – так же, как пробудилась у мятежного Михаэля.
Но вот еще удивительная грань.
Проклиная или злословя кого-либо, мы вредим только себе. Ибо родившееся в сердце проклятие отравляет, прежде всего, нас самих.
Камни, бросаемые в небо, возвращаются на головы тех, кто их бросал. Таков закон – всемирного тяготения. Ветвь, отсеченная от дерева, медленно засыхает. Это тоже закон – жизни как целостности, и эту целостность необходимо хранить: ветвям – с деревом, детям – с родителями, людям – с Небесным Отцом. Созданный Богом мир призван к единству: всех друг с другом, но, прежде всего, всех с Небесным Отцом. Разрушение единства выражается во вражде. А враждующий утратил любовь и потому губит холодом ненависти собственную душу.
Но отсеченную ветвь можно привить, и она возродится. А камни просто не стоит бросать.
Но на пике отчаяния мы ждем от Тебя, Боже, ответа. И Ты всегда отвечаешь, но не всегда так, как этого хочется нам. Мы клянчим у Тебя, Боже, благ земных. Мы впадаем в отчаяние и готовы проклинать всех и вся, когда не получаем просимого. Но Ты вразумляешь нас, открывая нам новые пути, а иногда и исполняя наши неразумные просьбы. Тогда мы на личном опыте убеждаемся в пустоте и наивности своих многих просьб.
Михаэль тосковал и, кажется, не заметил, как Господь по жизни наделил его огромным счастьем – иметь одаренного, талантливого сына, с которым он часами увлеченно беседовал. Его сын Сёрен – один из немногих философов нового времени, которые воспевали духовную жизнь, верность Евангелию, призывали следовать за Христом. Собственно, накопления Михаэля тратились на воспитание и творчество сына – тот мог спокойно работать над книгами, не отвлекаясь на изнуряющий силы заработок. Разве в этом не было Божия Промысла?
Жизнь, в которой Богом попущено пройти через тяжкий грех, тоже учитель, лишь бы мы готовы были принять урок
И каждого из нас Господь по жизни промыслительно ведет, невзирая на наши грехи и наши ошибки.
Жизнь человека, в которой осуществляется Промысл Божий, а сам человек исполняет Божии заповеди, есть наш лучший учитель. Но и жизнь, в которой Богом попущено пройти через тяжкий грех, тоже учитель, лишь бы мы готовы были принять урок. И если, по слову пророка, «извлечь драгоценное из ничтожного» (Иер. 15, 19), то и в каждом внешне недостойном событии можно обнаружить удивительный смысл.
Наш Бог – не Бог карающий, а Бог исцеляющий и врачующий. Нет человека, которого покинула бы Божия любовь. Надо лишь смиренно принять то, что ниспосылается Господом.