что делали с колдунами на руси
Гонения на ведьм и колдунов на Руси
На православную Русь не распространилась западная «Охота на ведьм». Тем не менее ведьм у нас преследовали.
Уже в «Повести временных лет» мы встречаем строки, достойные включения в «Молот ведьм»: «Больше же всего через жен бесовские волхвования бывают, ибо искони бес женщину прельстил, она же мужчину, потому и в наши дни много волхвуют женщины чародейством, и отравою, и иными бесовскими кознями» (1071 год).
Ведьму бросают в прорубь
Церковный устав Владимира Святославовича (окончательная редакция сложилась в начале 12 века) называет в числе преступлений, подлежащих церковному суду: не только «еретичьство», но и «ведовство», и «узлы [заговорные узлы для отгона болезней, наговоров]».
Устав действовал до 17 века включительно — в отписке архиепископа Тобольского Киприана царским воеводам (1623) указано, со ссылкой на указы царя и патриарха, «ведовство… то все, господа, наши духовные дела» (История Сибири. Первоисточники. IV вып. — Новосибирск, 1994. — С. 255-256).
Устав о церковных судах Ярослава (церковный судебник, сложился в 13-14 вв.) предусматривал мягкое наказание: «Если жена будет чародеица, наузница, или волхва, или зелейница, муж, уличив,. накажет ее, но не разведется». В данном случае церковь оставляла наказание колдуньи мужу и строгость кары зависела от отношения последнего к супруге.
В былине о Добрыне Никитиче рассказывается, как он «учил» жену свою, колдунью, «еретницу» и «безбожницу» Марину Игнатьевну: «голову ей отсек и с языком напрочь/ И этот язык не надобен,/ Знал он дела еретические» — но подобное наказание, конечно, не было обычным.
Существовала практика сожжений колдунов. Собственно, ритуальные сожжения волхвов существовали еще у язычников. Суздальский епископ Серапион проповедовал в 70-х гг. 13 века:
«Вы все еще держитесь языческого обычая волхования, веруете и сожигаете невинных людей. В каких книгах, в каких писаниях слышали вы, что голода бывают на земле от волхования? Если вы этому верите, то зачем же вы пожигаете волхвов? Умоляете, почитаете их, дары им приносите, чтобы не устраивали мор, дождь напускали, тепло приводили, земле велели быть плодоносною?
Чародеи и чародейки действуют силою бесовскою над теми, кто их боится, а кто веру твердую держит к Богу, над теми они не имеют власти. Скорблю о вашем безумии, умоляю вас, отступите от дел поганских». Продолжение наглядно демонстрировало истинную цену милосердия епископа. Итак: «Умоляю вас, отступите от дел поганских.
Если хотите град очистить от беззаконных людей, этому радуюсь. Очищайте, как Давид, пророк и царь, истреблял в граде Иерусалиме всех творящих беззаконие: одних смертью, других изгнанием, иных же темницами, всегда град Господень делал достойным, свободным от грехов» (IV Поучение преподобного Серапиона // Громов М., Мильков В. Идейные течения древнерусской мысли. — СПб., 2001. — С. 546-547).
Обычная для средневековья двойная мораль — Серапион милосердно выступает против убийств чародеев по языческим мотивам, но тут же требует казнить их, как врагов христианства.
Не удивительно, что с утверждением христианства сожжения не прекратились. В 1411 г. двенадцать колдуний были сожжены во Пскове по подозрению в том, что наслали на город чуму. В 1444 г. можайский князь велел сжечь боярыню Марью Мамонову «за волшебство». В 1575 году Грозный сжег в Новгороде 15 колдуний. Несколько колдунов были сожжены по указу его сына Федора Иоанновича.
В 1638 году расследовалось дело замоскворецких ведьм. Одна царская золотошвейка в пылу ссоры сделала навет на подругу, дескать, сыпала чародейка пепел на государев след.
Под жестокими пытками свидетели колдовства стали давать показания. Царские сыщики добрались до некоей Настасьи, жены литовца Янко Павлова. Ясное дело, обвинили ворожею в том, что она иностранная шпионка. Стали выяснять, был ли ей от польского и литовского короля «заказ государя и государыню испортить». На дыбе Настасья призналась, что «сыпать велела не для лихова дела, а для того, как тот пепел государь или государыня царица перейдут, а чье в те поры будет челобитье, и то дело и сделается».
На несчастье ворожей, в 1639 году случилась в царской семье беда. После болезни скончался пятилетний царевич Иван Михайлович, а вслед — новорожденный наследник Василий Михайлович. Государь именным указом повелел пытать ведуний. Настасья в ходе следствия умерла, та же судьба была уготовлена ее товарке, слепой Ульяне. Остальных отправили в ссылку.
В XVII веке колдовство являлось на Руси государственным преступлением. По свидетельству историков, первое частное узаконивание борьбы с чародейством состоялось при царе Федоре Алексеевиче. В «Грамоте об учреждении Славяно-греко-латинской академии», относимой к 1682—1685 гг., писалось:
«Сему от нас государя устроенному училищу быти общему и в нем всякий от церкви благословенные науки да будут. А от церкви возбраняемых наук, наипаче же магии естественной. И иными такими не учите и учителей таковых не имети. Аще же таковые учителя где обрящутся и они со учениками яже чародеи без всякого милосердия да сожгутся».
Смерть же самого Федора Алексеевича была приписана народной молвой колдунам из Немецкой слободы. Восставшие стрельцы ворвались в Кремль. Искали лекаря Даниила ван Гадена. Не помогла иноземному доктору защита царевны Софьи. Доктор был признан колдуном, так как в его доме стрельцы обнаружили многоногое морское животное. Заспиртованный осьминог стал последним доказательством вины «цареубийцы». Лекаря жестоко пытали и порубили на куски.
Все, что происходило в эти годы, очень сильно напоминает политические репрессии сталинских лет. Все те же оговоры, неправедные обвинения. Многие в те времена свели счеты с врагами. Показания добывались под пыткой и оправданных не находилось.
Громкие процессы сотрясали целые районы. Не щадили и царских приближенных, ибо одного лишь обвинения было достаточно, чтобы заработала машина следствия, перемалывающая всех, кто попадется. Цари до жути боялись колдовских чар и легко расставались с тем, кто в них подозревался.
В смутное время противостояния Софьи и Петра активное участие приняли чародеи. Начальник стрелецкого приказа окольничий Федор Шакловитый подсылал в Преображенское чернокнижницу, чтобы извести Петра. Колдун Василий Иконник требовал от Софьи пять тысяч рублей за наведение смертельной порчи на государя.
Но не одни Софьины подельники были столь хитры. Постельничий царя Петра, впоследствии ставший канцлером, Гаврила Головкин в превеликой тайне привел к царю татарского мурзу Ибрагима Долоткозина и татарина Кодоролея.
Колдуны ворожили по книгам и предсказали Петру победу в политической борьбе.
Рубль денег, четверть ржаной муки, пол-осьмины муки пшеничной, осьмину гороха, пол-осьмины крупы, полтуши мяса и полведра вина — во столько оценил услуги волхва Дорофея Прокофьева стольник Андрей Безобразов. Поручил он колдуну очаровать царя Петра I, дабы не посылал он его, старого, воеводою на Терек.
Колдун просьбу исполнил. Пустил по ветру чары. Однако выдали его. Сотника казнили на Красной площади, а на Болотной площади в тот же день показательно сгорел в срубе и сам колдун Прокофьев с помощниками «за их воровство и на их государское здоровье за злой волшебный и богоотменный умысел».
Не прощают властители попыток сверхъестественной силой влиять на их решения. В «Артикулах Воинских», изданных в 1716 году при Петре I, запрещаются разные виды колдовства под страхом тяжких наказаний. Там же впервые был введен пункт о наказании не только чародеев, но и их заказчиков: «Кто чародея подкупит, или к тому склонит, чтобы он кому другому вред учинил, оный равно так, как чародей сам, наказан будет».
Колдунов самодержец преследовал, но есть предположение о том, что сам он через своего советника Брюса вместе с соратниками занимался магией, алхимией и астрологией. Легенды? Быль? С наших царей станется.
Официально преследовать колдовство в России перестали в XIX веке. Власти объявили чародейство невежеством. Но мало что изменилось. В деревнях время от времени сжигали колдуний, а в дворянских кругах использовали новомодные оккультные ритуалы. Попытки магическим образом воздействовать на правителей, видимо, не прекращались никогда.
Что на Руси делали с ведьмами?
Ужасы инквизиции, которая несколько столетий орудовала в Европе и Америке, отлично известны всем нам еще со школьной скамьи. Но об охоте на отечественных ведьм нам почти ничего не известно. Были ли ведьмы на Руси и если да, то насколько вольготно они себя чувствовали там, где не было католического церковного суда с его пытками и кострами.
На Западе с ведьмами и колдунами разговор был короткий — достаточно было небольшого подозрения, чтобы человека схватили, зверски пытали и, вырвав признание, отправили на костер, виселицу или в омут. Людей убивали и иногда причиной для расправы становилась необычная внешность, странное поведение и даже неприязнь соседей.
На Руси все было иначе — у нас никогда не было организованной охоты на ведьм и, тем более, массовых казней. К ведьмам, колдунам, знахарям и провидцам отношение у нас было более сложное. Далеко не всегда человек, занимающийся магией, бывал не то что казнен, но даже и осужден людской молвой. Но, как показывает история, чувствовать себя абсолютно безопасно ведьмы у нас также не могли.
Колдовство у нас осуждалось церковью во все времена — его считали делом греховным и недостойным. Но, в отличие от Европы, на ворожей и знахарей на Руси смотрели сквозь пальцы, если они, конечно, не создавали никому проблем. В народе людей, обладающих тайными знаниями и сверхъестественными способностями, уважали и побаивались.
При этом в народе было принято обращаться к колдунам за помощью. В деревнях ведьма или знахарь были единственным человеком, который мог оказать помощь больному человеку, вылечить домашний скот, дать дельный совет по личным вопросам. Не всегда ведьма действовала, используя потусторонние силы — часто помощь была прикладной и основывалась на знаниях о травах, природных явлениях и свойствах минералов.
Но относительно лояльно относились лишь к ворожкам, целителям и провидцам, которые не посягали своей деятельностью на церковные каноны. Использование в ведьмовских обрядах церковной утвари, символов или книг могло стать весомой причиной обвинить мага в ереси или вероотступничестве.
Еретики имели на Руси гораздо больше шансов подвергнуться пыткам и казни, чем ведьмы. Хорошо известны процессы над старообрядцами, которые в 17 веке не признали церковной реформы и поэтому были обвинены в ереси.
Этих людей сгорело на церковных кострах гораздо больше, чем ведьм и колдунов. Казнили вероотступников не так, как в Европе. Вместо столба и хвороста использовали деревянный сруб, в который могли поместить сразу несколько приговоренных и сжечь их вместе.
Особыми случаями можно считать ситуации, когда ведьму обвиняли в причинении вреда людям, домашним животным или урожаю. В этих случаях к обвиняемым были беспощадны как церковный, так светский суд.
Более того, у подозреваемого во вредительстве или, не дай бог смертоубийстве, был неплохой шанс вообще не дожить до какого-либо официального суда. Людской суд был простым и скорым — ведьму или колдуна топили в мешке, сжигали прямо в доме или просто забивали насмерть.
Если человек, обвиняемый в опасном для жизни или здоровья колдовстве попадал в руки правосудия, то сначала с ним имели дело светские власти, а уж затем церковные. Показателен случай крестьянки Марфы Королевой, которую в 1752 году обвинили в наведении порчи.
Эта девушка была крепостной одного военного бригадира — человека сурового и скорого на расправу. Дочь офицера закрутила роман с крепостным парнем, а ее отец, узнав об этом, приказал выпороть кавалера плетьми. Королева была в приятельских отношениях с наказанным и поэтому решила отомстить.
На допросе в полицейской канцелярии девица рассказала, что хотели сжить со свету барина. Для этого она вынула из земли след бригадира, приговаривая, чтобы тот болел и помер. Также удалось выяснить, что Королева еще и заговаривала воду, чтобы другая дворовая девка по имени Домна, находилась в дурном настроении.
Но самым страшным преступлением крестьянки был заговор на неурожай, в котором она призналась, когда ее стали допрашивать с пристрастием. Марфа надломила в поле несколько колосков, читая заклинание. В канцелярии вполне здраво рассудили, что не им судить о таких высоких материях, как порчи и заклятия и передали ведьму церковному суду.
После крепостную судил белгородский епископ, который был крайне категоричен и быстро приговорил девушку к сожжению в срубе. Но так как в 18 веке церковь не была уполномочена казнить, то Марфу Королеву отправили для исполнения приговора назад к светским властям. После этого ее следы теряются, но нам кажется, что «ведьма» отделалась хорошей поркой, так как в те времена, довольно просвещенные, за колдовство по приговору суда уже не сжигали.
Царица постоянно находилась в поиске очевидных или косвенных примет колдовства и если их находила, то тут же принимала меры. Стоило государыне обнаружить подозрительный пучок волос или хитро скрученную нитку, как она принималась за молитвы и наговоры, а найденные «колдовские» вещи закатывала в церковные свечи и сжигала под аккомпанемент псалмов.
Под подозрением царицы была вся без исключения прислуга и однажды ее звездный час пробил. Золотошвейка Дарья Ломанова как-то раз пригласила к себе неизвестную женщину, которую никто из царских дворовых не знал.
Они некоторое время шептались, а после ухода незнакомки Дарья просила царскую прислугу об этой встрече молчать. Чтобы быть убедительней, Ломанова раздала людям обрезки, оставшиеся при изготовлении царской скатерти.
В тот же день вечером золотошвейка выкрала из мастерской отрез полотна, предназначенного для шитья рубах царским детям. Ломанова повела себя странно — покрывшись этим полотном с головой, она села на телегу и одна поехала куда-то за Москву-реку. Разумеется, никакие взятки не помешали дворовым донести на Дарью и вскоре ее и ближайшую подругу золотошвейки Авдотью Ярышкину арестовали государевы люди.
Во время первого допроса выяснилось, что ткань Дарья украла в целях наживы, а в телеге ездила к своему тайному любовнику. Но так просто ей было уже не отвертеться и после некоторых физических воздействий ведьма призналась во всем. Ломанова рассказала, что хотела погубить царицу, для чего ходила тайком за ней следом и посыпала следы пеплом.
Дело принимало серьезный оборот и пахло уже покушением на жизнь царствующей особы. Ломанову и ни в чем не повинную Ярышкину подвесили на дыбах и начали допрашивать еще с большим пристрастием. Немудрено, что когда суставы рук женщин были вывернуты, из них посыпались и другие признания. Золотошвейка вспомнила некую ворожку Настасьицу, которая и научила ее колдовским премудростям.
Вскоре в пытошном подвале оказалась и привезенная из Замоскворечья колдунья. Настасьица практиковала заговоры на любовь и согласие, помогая примирить супругов и получить взаимность у кавалеров.
Ломанова ездила на телеге к ней затем, чтобы встретиться с любовником — ворожка сдавала для любовных утех угол в своем доме. Но этих признаний было недостаточно и за сводню взялись не менее серьезно, чем за челядь.
Настасьицу стали мучить и та рассказала, что научила Ломанову жечь полотно от детских рубашек цесаревичей и посыпать пеплом следы царицы, чтобы та положительно отвечала на челобитные и гневалась почем зря. Казалось, все стало на свои места — за реку Дарья каталась, чтобы предаваться тайно блуду, а колдовала, чтобы получить привилегии.
Но попав в подвал к дознавателям и заплечных дел мастерам выйти так просто уже не получалось. Девиц снова вернули на дыбы и очередные признания посыпались из них как горох. В результате всего за несколько часов был раскрыт целый колдовской заговор против царицы и ее отпрысков, с участием нескольких ведьм и колдуний.
Так в подвале оказались жительницы Москвы Манька Козлиха, Улька, Дунька и Феклица. Этих женщин также пытали, чтобы узнать, что и зачем они делали во вред царской семьи. К разочарованию следствия выяснилось, что женщины вообще не в курсе событий и дело зашло в тупик. Всю шайку колдунов, изрядно потрепанных, пришлось отпустить, сделав строгое внушение помалкивать.
Но на этом история кремлевских колдуний не закончилась. Всего через год после описанных событий, в 1639 году, в царской семье произошли одна за другой две трагедии. Сначала умер малолетний царевич Иван, а всего через два месяца его брат — царевич Василий.
Всю колдовскую компанию, во главе с золотошвейкой Дарьей, снова кинули в подвал и начали допрашивать с пристрастием и колдовстве и прочих злых умыслах. Закончилось все тем, что Улька и Настасьица отдали богу душу, не выдержав пыток, а остальные ведьмы отправились пешком осваивать новые сибирские владения российской короны.
Как мы видим, несмотря на суровые времена и тяжесть бремени подозрений, в России все было не так запущено как в Германии, Франции или Испании и у ведьм был небольшой шанс оправдаться. Что и говорить — русский народ всегда отличался добротой, отходчивостью и тягой к истине.
Попавшие в историю случаи с колдунами и ведьмами в России прошлых веков
До сих пор в Суздальском крае не утихают споры по поводу реальности истории, произошедшей в середине XVIII столетия с епископом Суздальским и Юрьевским, Порфирием.
В 1754 году на очередной проповеди Порфирий указал на некую Анисью Солдатову как на первую в деревне ведьму, занимавшуюся язычеством и собиравшую в своем доме бесов. Епископ призывал всех своих прихожан прекратить общение с вышеуказанной Анисьей, которая сильно обиделась на Порфирия.
Следующей ночью Анисья, одетая во все белое, явилась отцу Порфирию во сне и пообещала во что бы то ни стало извести его. После таких слов святой отец только плюнул вслед ведьме и перекрестился. Когда же наутро он вышел на крыльцо дома, то внезапно почувствовал, как земля постепенно стала уходить из-под его ног. Через несколько минут он замертво упал на землю.
В течение четырех долгих месяцев пролежал батюшка в горячке, находясь на грани между жизнью и смертью. Но выходили его добрые и заботливые прихожанки. Очнувшись, отец Порфирий рассказал о том, что все то время, пока он находился в забытьи, его преследовали зеленые глаза Анисьи, приговаривавшей: «Изживу и все тут! Перед людьми ославил. ».
Но, видимо, сменив гнев на милость, пожалела тогда епископа Порфирия ведьма. Стал батюшка постепенно поправляться, и уже через несколько месяцев стал вставать с кровати, а затем и вовсе выздоровел.
Оправившись после жестокой болезни, отец Порфирий направил в Святейшему Правительственному Синоду прошение о своем переводе в другую епархию. Свое нежелание оставаться в Суздальском и Юрьевском приходе он мотивировал злом, причиненным ведьмой Анисьей, пожелавшей умертвить святого отца. Прошение епископа не осталось без внимания. В тот же год он был переведен в Московскую епархию.
Все документы, раскрывающие тайны загадочных историй о ведьмах, хранятся в судебных архивах, причем самые секретные — в Седьмом фонде Государственного архива. Здесь же находится самый первый документ, касающийся колдовства. Он датирован 1654 годом. В том же году царь всея Руси издал и первый указ, исходя из которого люди, наделенные государственной властью, могли наказывать поселян, занимающихся бесовщиной.
Петр I относился к колдунам и колдуньям более лояльно, чем его предшественник. Только лишь однажды он вынужден был применить к ним суровые меры. Не пожелавшие служить в армии солдаты уговорили своих жен обратиться к колдунам. Те должны были заговорить ружья, чтоб они не стреляли, и пики, чтобы не кололи. Женщины выполнили просьбу мужей. Царь же, узнав о подобных проделках, жестоко наказал виновных, как тогда говорили, в преступлении, совершенном против державы.
К тому же времени относится и другая история. Как-то раз один из богатых обывателей города Томска обратился к местному воеводе с жалобой на то, что кто-то его сглазил: дела идут плохо, сын стал пить «горькую», жена со свету сживает своим ворчанием и упреками. Воевода на это только усмехнулся в усы.
Не получив от воеводы должного ответа, горожанин нанял шпиона-соглядатая (частного сыщика, как сказали бы мы сейчас). Он-то и должен был найти человека, наславшего на обывателя порчу. Но и сам он не остался в стороне от дела: поймал нескольких подозреваемых и собственноручно стал пытать их. Горожанин избивал и жег огнем живых людей только ради того, чтобы вызнать, кто послал зло на его дом.
Воевода, не терпевший в своем городе никакого беззакония, остановил самосуд. Но стоило ему вмешаться, как внезапно его поразил тяжелый недуг, да такой, что в течение нескольких месяцев воевода не мог даже встать с кровати. После выздоровления он сразу же отправил в столицу письмо с просьбой помочь разобраться в таком нелегком и запутанном деле.
Ответом на письмо воеводы стал приезд судей. Однако и они не смогли противостоять темной силе. Сразу же по приезде в город все судьи свалились в жестокой лихорадке. После благополучного исхода болезни они наугад выбрали нескольких человек из жителей города и объявили их колдунами. Затем, предварительно совершив крестный ход, повелели выпороть несчастных, ни в чем неповинных людей при всем честном народе. На том дело и закончилось.
В том же Седьмом фонде Госархива можно найти и другую историю. Как-то раз, желая проверить силу колдовства, писарь временщика Бирона попросил деревенскую ведьму приворожить своего начальника к дворовой девке.
Лукерья, нанятая писарем для ведения хозяйственных дел в доме, была далеко не красавицей, с оспинками на лице, да к тому же и умом не блистала. Вот такую девушку и должен был полюбить Бирон. Колдунья восприняла шутку писаря всерьез и очень скоро Бирон действительно почувствовал странное влечение к некрасивой и глупой дворовой девке Лукерье.
Однако работавшая тогда система государственного сыска работала хорошо. Сыщики быстро отыскали виновного в той загадочной истории. В результате шутник-писарь был отстранен от должности и посажен в острог. А колдунью власти решили казнить, чтобы впредь не могла уже воздействовать через бесов на жизнь сильных мира сего.
Арсенал различных заговоров колдунов и колдуний когда-то был представлен сотнями текстов. В настоящее время часть из них восстановили, часть пришла вместе с произведениями фольклора, а часть оказалась навсегда утраченной. Помимо собственно заговоров, в распоряжении у ведьм были и медицинские рецепты, помогающие людям при разнообразных заболеваниях, а также целые ритуальные действа.
Известный в России XVIII столетия колдун Яшка рассказывал на допросе, что насылал зло на врага таким образом: увидев идущего мимо человека, которого пожелал извести, он зажигал свечу, заранее приготовленную из специальных компонентов (воск, хвост ящерицы, прядь волос жертвы и земля из следа медведя).
Затем держал свечу так, чтобы ее пламя как бы сжигало фигуру обидчика. Если же сделать это по каким-либо причинам было невозможно, то колдун направлял на человека дым от зажженной свечи.
Для исцеления заболевшего Яшка использовал другой ритуал. Ночью, когда на небе была видна нарождающаяся луна, он наливал в серебряный сосуд воду. Когда же луна становилась полной, колдун ловил ее отражение в сосуде и выпивал всю воду. Считалось, что человек поглотил лунную энергию, а потому стал сильным.
Впоследствии, уже в середине XX века, удалось выяснить, что этот способ исцелиться от недуга и получить невероятную силу был придуман не русскими знахарями. Подобный ритуал совершали еще в Древнем Вавилоне три тысячи лет назад.
Однако не правы те, кто утверждает, будто бы колдовство было завезено в средневековую Русь иноземцами. В качестве опровержения подобной гипотезы можно всего лишь вспомнить текст «Слова о полку Игореве», в котором автор говорит о князе Святославе, владевшем колдовскими чарами.
Князь-колдун смог перебраться из Киева в Тьмутаракань всего за сутки. А ведь расстояние немалое — 900 километров! Простому смертному вряд ли удалось бы когда-нибудь преодолеть такой путь за один день.
Существование колдунов на Руси подтверждают и другие памятники письменности, прежде всего летописи. Именно они рассказали потомкам древних русичей о нескольких произошедших в Новгороде, Костроме и Владимире восстаниях языческих жрецов против первых христиан.
Известны случаи, когда колдуны, желая переманить на свою сторону возможно больше народа, поднимали из земли усопших, а также лечили умалишенных, то есть изгоняли бесов, как говорили в то время.
Кроме того, до сих пор по России бродит легенда о схватке половецких и русских колдунов. Говорят, половецкие ведьмы силой заклинаний заставили восстать мертвецов. Последние в течение нескольких суток скакали на невидимых конях, вселяя страх и ужас в сердца русских людей.
Однако после того как в дело вмешались полоцкие колдуны, половецким ведьмам пришлось ретироваться. С тех пор они никогда больше не появлялись на русской земле.