чемордачка что это такое
Как Ростов стал «папой», а сторож едва пережил «исчезновение» Сталина: любопытные страницы истории
В преддверии Дня города « Городской репортер » подготовил подборку малоизвестных фактов из жизни Ростова. Прочитайте и вы узнаете, от чего пошло народное название « Чемордачка », какие случались архитектурные казусы и сколько стоила водка во время войны.
1 Почему « Ростов-папа »?
Задрав головы, ошарашенные обыватели увидели накренившуюся колокольню, медленно падающую на площадь. Оптический обман сыграл свою роль. Массовый психоз охватил народ. Давка, крики — сотни торговцев спешили унести ноги, бросив товар на весах и прилавках.
2 Зачем купцу Парамонову была психиатрическая больница?
По преданию, у замужней сестры Елпидифора Парамонова похитили маленького ребенка. Матери прислали записку, в которой сообщалось, что малыша закопали в землю по подбородок и если в назначенный час не принесут миллион рублей, его закопают с головой.
Молодую женщину охватил ужас. С плачем она бросилась к мужу и брату, умоляя заплатить деньги и спасти сына. Они тоже были потрясены случившемся, но быстро сориентировались: нашли деньги, выкупили ребенка и заявили в полицию. Вскоре похитителей посадили за решетку.
Мальчик быстро оправился от испуга, а вот его мать не смогла перенести потрясение, у нее пошатнулось психическое здоровье. К женщине приглашали лучших докторов, лечение вроде бы проходило успешно, но осенью и весной случались обострения.
В начале 1900-х Парамонов предложил своими силами выстроить в Нахичеванском переулке лечебницу для душевнобольных, но с единственным условием: одна палата будет пожизненно закреплена за его сестрой.
В 1904 году больницу построили, она работала до 1915 года. Затем, в связи с событиями Первой мировой войны, в Ростов был эвакуирован Императорский Варшавский университет. В здании лечебницы разместились отделения для душевнобольных и для нервных болезней, входившие в клинику профессора Агаджанянца.
Здание сохранилось до сих пор в Нахичеванском переулке. Сейчас это корпус медицинского университета.
3 Тургенев и дома терпимости
Одну из городских улиц, первоначально называвшуюся Сенной (ныне Горького), в 1885 году переименовали в Тургеневскую, в честь великого писателя. Очевидно, что городские власти упустили из вида то обстоятельство, что с давних времен здесь ютились дома терпимости.
Ростовская дума долго не реагировала на всеобщий протест, но после череды ходатайств в 1896 году власти вернули улице название Сенной. А Тургеневской стала бывшая Полицейская, к ее репутации, как уже следует из названия, вопросов не было.
4 Ростовский вкус, или «Ренессанс тебе не заплатит»
Во время строительного бума на Таганрогском проспекте (сейчас Буденновский) поднялось одно из самых красивых и монументальных зданий города — доходный дом купца Владимира Чирикова.
Составил проект и вел строительство известный в то время ростовский архитектор Леонид Эберг. Будущий владелец — купец прижимистый, расчетливый — спешил скорее завершить работы, чтобы начать получать прибыль. Уже в конце строительства появился он на стройке, осмотрелся и потребовал установить на фасаде колонны.
Напрасно архитектор его убеждал, что это не вяжется с проектом, который подчинен принципам ренессанса. Чириков отмел все возражения одним вопросом: « А деньги кто тебе платит — я или ренессанс? »
Так в центре фасада появились две колонны на массивных декоративных кронштейнах. Архитектору удалось вписать их в структуру и пластику фасада, включающую гигантские эркеры, карнизы, балконы, ниши и дополняющие их орнаменты.
Это здание с колоннами и сегодня можно увидеть на Буденновском проспекте.
5 Причем здесь львы: еще одно спорное архитектурное решение
В юбилейный для Ростова 1999 год один народный умелец подарил городу четырех медных львов — грозных, величественных. Решили их поставить на Пушкинской, у переулка Семашко. А там в это время уже и памятник поэту стоял, парадный вход с Театрального проспекта решетки с пушкинскими сюжетами украшали, фонтан с золотыми рыбками был, сферы-светильники с пушкинскими рельефами. Ставить здесь что-то вразрез общему сюжету было неуместно. И мастер, которому поручили найти применение подаренным львам, придумал такие детали.
Он изготовил героев пушкинских сказок: золотого петушка, царевну Лебедь, золотую рыбку и белочку с орешками. Выполнил их в миниатюре и поместил на постаментах между передних львиных лап — так, чтобы горожанам казалось, что хищники охраняют добрых персонажей.
Удивительно, но обычные ростовчане в большинстве своем оценили находку мастера, хотя местные архитекторы считают ее венцом безвкусия. У студентов появилась примета: если погладить золотую рыбку, то сдашь зачет или экзамен непременно. Дети гладят фигурки, а взрослые то и дело пытаются оседлать львов.
6 Как сторож лишился чувств из-за внезапного исчезновения памятника вождю народов
С появлением на набережной памятника М. Горькому связана курьезная история. После благоустройства бульвара в 1949 году в его центре установили бетонный памятник И. Сталину, который вскоре заменили на бронзовую фигуру.
После известных событий ХХ съезда КПСС памятники вождю народов принялись по всей стране демонтировать. В Ростове решили снимать скульптуру ночью, чтобы избежать возможных стычек с почитателями Сталина. И сразу же на тот пьедестал установили скульптуру Горького. Надо сказать, что замена вполне была оправданной. В 1891 году писатель работал в ростовском порту, а после не раз бывал в городе.
7 Странные ростовские названия
8 Сколько в войну стоили водка и хлеб
Так, в конце 1942 года на « обжорке » хлеб стоил 250 рублей за булку, пачка папирос или стакан махорки — 60 рублей. Столько же — стакан соли. Литр водки продавали по тысяче рублей. Для сравнения: зарплата на табачной фабрике до войны была 280 – 310 рублей. Хлеб стоил 90 копеек за килограмм — черный, а белый — полтора рубля.
Подготовлено по материалам книг Л.Ф. Волошиновой «Ростовские байки и легендарные истории» и В.В. Смирнова «Летопись Ростова-на-Дону».
Чемордачка что это такое
Центр Левбердона — улица Левобережная. Центр Левобережной улицы — местечко под названием «Чемордачка» с прилегающим к нему одноименным причалом. Что такое Чемордачка? Или кто такая Чемордачка? Для чего именно Чемордачка? Краеведы не дают ответа.
А вокруг — несчетное количество мест для отдохновения. Ресторан. Ресторан. Кафе. Отель. Ресторан. Отель. Гостиница. Отель. Ресторан. Ресторан. И вдруг — огромными красными буквами — «Ксерокс»!
Что ж, красиво жить не запретишь.
Куски забытой арматуры здесь перемежаются с неоновыми вывесками, все вместе напоминает советские карикатуры на Лас-Вегас. Роскошь — со страшным запустением. Да и роскошь-то какая-то как будто не всерьез. Будто бы пьяный телевизионный монтажер сделал нарезку из «Сталкера» Тарковского и «Криминального чтива» Тарантино.
Рядом со старой доброй каравеллой — зазывной плакат: «Фрегат „Атаманский“. Романтические прогулки. Похищение невесты. Сценарные праздники. Исторические игры. Краеведческие путешествия. Рыбалка. Две удобные каюты. Кают-компания на 14 человек. Стоимость прогулки 200 руб./час».
Флоту Левбердона явно прибыло.
Справа — ресторан «Старая мельница». И вправду — мельница, крыльями машет. Кажется, она — часть декорации с петровской каравеллой. Однако нет, «Старая мельница» — довольно новый ресторан. Но в окружении дорогих автомобилей, покосившихся заборов, ярких вывесок и ржавых труб, когда с одной стороны — Дон, с другой — по сути, лес, некоторые реалии как бы сворачиваются, становятся чем-то единым.
Я еду, однако, в ресторан под названием «Казачий курень», один из самых знаменитых ресторанов Левбердона. У входа — статный мужичок с внушительного вида черной бородой, в белой рубахе и штанах с лампасами. Смотрит вопросительно. То ли подвыпивший казак, то ли швейцар. И что ему сказать?
Оказалось, все-таки швейцар.
Само же заведение, как многие на Левбердоне, кажется безграничным. Здесь стараются по максимуму использовать всю территорию — от береговой кромки до Левобережной улицы. Множество залов в разных стилях. В помещениях открытых — страшные устройства с синеватыми цилиндриками-лампами. Эти устройства убивают комаров. Не отпугивают — именно убивают. Это мне официант сказал. Тоже в брюках с лампасами.
Официант не то что неприветлив, — просто странен ему одинокий посетитель. Сюда приходят либо романтическими парочками, либо шумными компаниями. Парочки потом перемещаются в так называемые «номера» или «отели». Компании рассаживаются по собственным машинам, а чаще по такси. Перед каждым рестораном — несколько машин такси. Минута ожидания здесь стоит всего два-три рубля. Можно себе позволить. Правда, проще и дешевле вызвать по окончании застолья новое такси. Но тогда уменьшается элемент кутежа.
Узвар — это компот, да?
Тут за графин цена. А можно полграфина?
— Ну, не знаю. Может быть, и можно. Я спрошу.
Меню поразительное — здесь расписаны не только цены, состав и «выход» блюда, но и его, так скажем, медицинские характеристики. 250 граммов салата «Станичного» (язык говяжий, сыр, орех грецкий, чеснок, майонез, зелень) содержит 23,67 грамма белка, 70,63 грамма жира, 4,91 грамма углеводов и имеет калорийность 843,9 калорий.
Приятного вам аппетита, станичники.
И, кстати говоря, как же они все это вычислили?
Левбердон (реже встречается название Лебердон) возник незадолго до Великой Отечественной. Еще в 1931 году здесь заложили огромную рощу, которая поднялась неожиданно быстро. Горожане полюбили ездить туда на пикники — ведь летний центр Ростова жаркий, пыльный, хочется из него куда-нибудь удрать хотя бы на несколько часов. А тут вдруг — раз — и никаких проблем. Мост пересек — и ты практически в лесу.
Приблизительно тогда же и возникло это нарицательное имя — Левый берег Дона. Довольно быстро сжавшееся до энергичного и разудалого, с едва уловимым привкусом порока названия Левбердон.
Чемордачка что это такое
Место, где продолжается дефолт
«Левый, левый, левый берег Дона, чайки, пляжи, плесы у затона. Рядом, рядом омуты и мели, мы до них добраться не умели».
Эту песню пела в середине девяностых вся страна. Да и сейчас поет. И даже не догадывается, что речь идет не просто об абстрактном береге некого собирательного Дона, а о вполне определенном районе города Ростова-на-Дону.
Впрочем, районом его как-то и не назовешь.
Первый пик славы Левбердона пришелся на восьмидесятые. Множество домов отдыха, пансионатов и иных объектов соответствующего характера. Да не такие, как в восьмидесятые, сколоченные, как говорится, на скорую руку. Нет — вполне современные, комфортабельные, дорогие, роскошные. Множество ресторанов — да каких! Один из них, к примеру, выполнен был на судостроительном заводе «Красный Дон» и представляет собой каравеллу петровских времен. Он существует и сегодня и называется «Петровский причал».
Все закончилось в начале девяностых. Страна оказалась в полнейшей растерянности — путчи, инфляция, прочие радости новой экономической формации. Однако уже где-то в середине девяностых начался новый взлет. Домов отдыха он, к сожалению, коснулся в меньшей степени, а вот с едальными учреждениями все стало очень даже хорошо. Там стали открываться громаднейшие рестораны, многие из них — с банями, номерами и даже полноценными гостиницами. Названия они, по большей части, носили пафосно-гламурные — «У Бориса», «Орхидея», «Тет-а-тет». В общем же, Левбердон полностью соответствовал моменту. С одной стороны, санатории, пансионаты и прочие громоздкие, неповоротливые комплексы с котельными, столовыми, прачечными, штатом охраны, бельевыми, хозблоками и прочими департаментами стало содержать не слишком выгодно. Новый русский отдыхающий предпочитал за ту же цену что-нибудь вроде Анталии или же Хургады. Да и вообще — брать трехнедельную путевку и забрасывать все свои важные дела, чтобы все это время провести в советском антураже стало как-то неформатно, даже глупо. С другой стороны, у людей, наконец, стали появляться некоторые деньги и какой-то личный транспорт. Съездить на Левбердон на вечер или же на выходные — говно вопрос, как говорили в «лихие девяностые».
Судьба же стареньких пансионатов складывалась иногда трагично, иногда курьезно. В частности, на базе отдыха «Геолог» сделали площадку для игры в пейнтбол. Собственно, ее и делать не было необходимости — заброшенный, разрушенный, разворованный и руинированный «Геолог» не нуждался в дополнительных строительных работах.
Можно сказать, что площадка для пейнтбола выросла сама собой.
Даже знаменитый кризис 1998 года Левбердон пережил на редкость безболезненно. Наоборот — «пожар способствовал ей много к украшению». Антальи сделались вдруг разом недоступными, а родной, под самым боком Левбердон — ужасно мил и дорог. В смысле, дешев. Ну, понятно.
Все тот же Дон, та же вода и те же комары. Только вот не нужно три часа дышать бензином по жаре.
Многие предприниматели не сразу поняли, что именно произошло. Закупили продукты в обычных объемах — а народ не пришел. Многое пришлось вышвырнуть.
Закупки вскоре сократили. Некоторое время продолжали держать старый штат, с большим количеством официантов, поломоек и посудомоек. Потом вдруг оказалось, что все это больше ни к чему. Пришлось увольнять часть обслуги. А кое-кому пришлось и вообще закрыться.
Страшная беда российских коммерсантов, дефолт 1998 года не повредил процветанию Левбердона. А вот такая ерунда — подумаешь, какой-то мостик — порушил этот город счастья основательно.
Я приехал в Ростов-на-Дону 23 июня. Это был не простой день календаря. Именно 23 июня 2008 года наконец-то открылся Ворошиловский мост. Сразу же за мостом — ясное дело, парень в милицейской форме, проверяющий тех, кто въезжает, а еще охотнее — тех, кто из Левбердона выезжает. Его действия вполне понятны. Чай, не библиотечный городок.
Центр Левбердона — улица Левобережная. Центр Левобережной улицы — местечко под названием «Чемордачка» с прилегающим к нему одноименным причалом. Что такое Чемордачка? Или кто такая Чемордачка? Для чего именно Чемордачка? Краеведы не дают ответа.
А вокруг — несчетное количество мест для отдохновения. Ресторан. Ресторан. Кафе. Отель. Ресторан. Отель. Гостиница. Отель. Ресторан. Ресторан. И вдруг — огромными красными буквами — «Ксерокс»!
Что ж, красиво жить не запретишь.
Куски забытой арматуры здесь перемежаются с неоновыми вывесками, все вместе напоминает советские карикатуры на Лас-Вегас. Роскошь — со страшным запустением. Да и роскошь-то какая-то как будто не всерьез. Будто бы пьяный телевизионный монтажер сделал нарезку из «Сталкера» Тарковского и «Криминального чтива» Тарантино.
Рядом со старой доброй каравеллой — зазывной плакат: «Фрегат Атаманский. Романтические прогулки. Похищение невесты. Сценарные праздники. Исторические игры. Краеведческие путешествия. Рыбалка. Две удобные каюты. Кают-компания на 14 человек. Стоимость прогулки 200 руб./час».
Флоту Левбердона явно прибыло.
Справа — ресторан «Старая мельница». И вправду — мельница, крыльями машет. Кажется, она — часть декорации с петровской каравеллой. Однако нет, «Старая мельница» — довольно новый ресторан. Но в окружении дорогих автомобилей, покосившихся заборов, ярких вывесок и ржавых труб, когда с одной стороны — Дон, с другой — по сути, лес, некоторые реалии как бы сворачиваются, становятся чем-то единым.
Я еду, однако, в ресторан под названием «Казачий курень», один из самых знаменитых ресторанов Левбердона. У входа — статный мужичок с внушительного вида черной бородой, в белой рубахе и штанах с лампасами. Смотрит вопросительно. То ли подвыпивший казак, то ли швейцар. И что ему сказать?
Оказалось, все-таки швейцар.
Само же заведение, как многие на Левбердоне, кажется безграничным. Здесь стараются по максимуму использовать всю территорию — от береговой кромки до Левобережной улицы. Множество залов в разных стилях. В помещениях открытых — страшные устройства с синеватыми цилиндриками-лампами. Эти устройства убивают комаров. Не отпугивают — именно убивают. Это мне официант сказал. Тоже в брюках с лампасами.
Официант не то что неприветлив, — просто странен ему одинокий посетитель. Сюда приходят либо романтическими парочками, либо шумными компаниями. Парочки потом перемещаются в так называемые «номера» или «отели». Компании рассаживаются по собственным машинам, а чаще по такси. Перед каждым рестораном — несколько машин такси. Минута ожидания здесь стоит всего два-три рубля. Можно себе позволить. Правда, проще и дешевле вызвать по окончании застолья новое такси. Но тогда уменьшается элемент кутежа.
Узвар — это компот, да?
Тут за графин цена. А можно полграфина?
— Ну, не знаю. Может быть, и можно. Я спрошу.
Меню поразительное — здесь расписаны не только цены, состав и «выход» блюда, но и его, так скажем, медицинские характеристики. 250 граммов салата «Станичного» (язык говяжий, сыр, орех грецкий, чеснок, майонез, зелень) содержит 23,67 грамма белка, 70,63 грамма жира, 4,91 грамма углеводов и имеет калорийность 843,9 калорий.
Приятного вам аппетита, станичники.
И, кстати говоря, как же они все это вычислили?
Левбердон (реже встречается название Лебердон) возник незадолго до Великой Отечественной. Еще в 1931 году здесь заложили огромную рощу, которая поднялась неожиданно быстро. Горожане полюбили ездить туда на пикники — ведь летний центр Ростова жаркий, пыльный, хочется из него куда-нибудь удрать хотя бы на несколько часов. А тут вдруг — раз — и никаких проблем. Мост пересек — и ты практически в лесу.
Приблизительно тогда же и возникло это нарицательное имя — Левый берег Дона. Довольно быстро сжавшееся до энергичного и разудалого, с едва уловимым привкусом порока названия Левбердон.
Ранее же здесь, можно сказать, вообще ничего не было. Пустыри. Складские помещения — лесные, соляные и другие. Судоремонтные мастерские. Эллинги. Шерстомойни. Изредка попадались и жилые помещения, типа бомжатников.
Территория не для людей.
И вдруг — такое счастье!
В шестидесятые власти Ростова снова взялись за свой любимый Левбердон. Территорию раздали предприятиям, а те на социальные и профсоюзные финансы понастроили тут собственные дома отдыха — числом под сотню. На небольшом, в общем, куске земли возник целый курортный город. По плотности отдыхающих соизмеримый с Ялтой, Сочи, Евпаторией и прочими мощными брендами.
Мой ростовский друг везет меня на Левбердон. В некое особенное место. Соответственно, готовиться к этой поездке тоже надо по-особенному.
Мы заезжаем в магазин за водкой и прочими напитками. В особенном месте все это, конечно же, есть, но в очень незначительном ассортименте. Тем более, главная прелесть заведения состоит в том, что здесь, во-первых, делают лучший во всем Ростове-на-Дону свиной шашлык, а во-вторых, сюда можно приходить со своим.
Шашлычник спрашивает, сколько нужно мяса — килограмм, два, полтора? Трехсотграммовых порций тут не поймут в принципе. Человек — живая музыка в который раз затягивает «Левый берег Дона» — песню, если кто не знает, написанную в 1988 году на слова Ивана Кононова самим Иваном Кононовым и Константином Ундровым, в 1989 году исполненную Константином Ундровым для альбома «Ростов — мой папа» и вошедшую впоследствии в репертуар М. Шуфутинского, после чего и получившую, можно сказать, всемирную известность.
Песню, вообще говоря, незатейливую.
«Ну что ты смотришь, не пойму, скорее прыгай на корму, ах, катерок, ну что ж ты к берегу прирос? Ты сам, конечно, не ахти, но поскорей затарахти, и пусть концы нам бросит с пристани матрос».
Ростов всегда был город деловой и при весомом кошельке. Публицист Ефим Бабецкий писал в 1884 году: «Когда свежий человек попадает в Ростов-на-Дону, энергическая физиономия вечно занятого, всегда куда-то спешащего ростовского жителя сейчас бросается ему в глаза. Тихой с «размерцем», плавной и покачивающейся походки. вы тут не заметите. Даже дамы — и те двигаются по ростовским панелям быстро и порывисто, точно им тоже некогда. Указанная особенность — черта, прирожденная всякому портовому городу с преобладающим торговым населением.
В Ростове, очевидно, все люди деловые. В этом, конечно, очень много хорошего, в особенности принимая во внимание китайскую, кажется, поговорку о том, что труд — лучшая охрана добродетели, — но все же эта попадающаяся на каждом шагу фигура с классическим кошельком — начинает вас тяготить«.
Развлечения у ростовчан были, конечно, самые разнообразные. В частности, в газете «Приазовский край» за 1897 год была опубликована весьма занятная заметка: «В прошлое воскресенье. некто Бессонов производил на Темернике, недалеко от моста, опыты с изобретенными им водяными лыжами. Последние своей конструкцией походят на обыкновенные лыжи, служащие для движения по снегу, но большей ширины, и прикрепляются к ногам посредством ремней. При тихой погоде на них, по уверению изобретателя, можно пробежать в час до 6 верст».
Впрочем, как сообщала далее газета, «пробное испытание лыж не увенчалось успехом, и Бессонов чуть было не захлебнулся в грязных водах Темерника».
Но в основном, конечно, развлечения были самые традиционные для россиян. А именно — кутнуть.
Я в ресторане «Аверон». В принципе, Аверон — это река во Франции, но кухня здесь, однако же, немецкая. И само здание с фахверком. Ну и пусть.
Заказываю ассорти мясных копченостей, немецкий колбасный суп и жареный сыр сулугуни (а какой же франко-немец не любит сулугуни?) Приносят большую тарелку копченостей. Я даю одну из них попробовать коту. Тот морду воротит. Даю попробовать вторую — тоже воротит. Подзываю официантку, спрашиваю, в чем тут дело.
— Да что же вы делаете? — гневается официантка. — Зачем вы кота этим кормите?!
Кот красив, декоративен. Видимо, любимец персонала. А я с этого момента — вовсе не любимец. Ну и ладно. Как-нибудь переживу.
Съедаю суп и сулугуни. Снова беру меню. Да, здесь, что называется, не забалуешь. «Посещение ресторана со своими спиртными и другими напитками категорически запрещено! При нарушении этого условия администрация вправе увеличить процент обслуживания на свое усмотрение».
Представляю себе, как перед несчастным нарушителем возникает представитель той самой карающей администрации, радостно потирает руки и произносит сакраментальное: «Ну, все, мужик, ты на квартиру попал».
Читаю дальше. Столик забронировать — 300 рублей. Упаковать с собою недоеденное — 5 рублей за пакет, 20 за малый контейнер, 25 — за средний и 30 — за большой. Да, администрация себя не даст в обиду.
Отдельная рубрика — «Стоимость боя посуды». Отдельная строка в той рубрике: «Нож/вилка/ложка — 120 рублей».
Впрочем, есть тут дополнительные, полезные и, в общем, недорогие услуги.
«Аниматор 100 рублей с ребенка (развлекательная программа)». И далее, крупными буквами: «Внимание! Аниматор не несет ответственности за жизнь и здоровье детей».
В синей лампе у меня над головой в очередной раз щелкнуло. Значит, очередной комар расстался с жизнью.
Все. Огромное спасибо. Рассчитываюсь. Ухожу.
Заведений общепита в городе было, как говорится, пруд пруди. «Ампир», «Париж», «Медведь», «Сан-Ремо», «Чашка чая» — на разный вкус и кошелек. Предлагали ресторации и комплексы. Реклама соблазняла обывателей: «Завтрак: соте из цыплят с шампиньонами, вареники со сметаною. Обед: суп-жульен с кореньями, котлеты телячьи рубленые с соком, горошек с гренками, кольца из патишу». Дрозды, бекасы, рябчики, тетерева. Всяческая донская рыба.
Многочисленные магазины, специализировавшиеся на деликатесах, разумеется, не оставались в стороне.
«Специальный гастрономический и винный магазин П. А. Леонова в Ростовена-Дону. Снабжен: всевозможными лучшими закусками, винами иностранными и русскими. Всегда имеются: московские колбасы и литовская ветчина. Разные сыры. Дичь, навага и жареная птица по сезону. Цены умеренные».
«Депо для юга России у Н. И. Чурилина в Ростове-на-Дону. Лучший в мире цейлонский чай. Там же товары: бакалейные, гастрономические, винные и водочные, а также производства своих паровых: крупчат. мельницы, макарон. фабрики и пиво-медоваренного и лимонадного заводов».
Город и зарабатывал, и тратился. Однако все это происходило лишь на одном из берегов.
Полночь. И я снова на Левобережной улице. На небе сгущаются тучи. Все, чайничек чаю, пару глотков коньяку, и домой.
Ресторан «Тет-а-тет». Вывеска — до двух часов ночи. Захожу. Пустота.
Наконец, появляется официант. Он из Узбекистана и зовут его Уткир, что в переводе означает Острый.
А мы уже закрылись. Извините.
Как же так — закрылись? Там у вас написано — до двух!
А все гости разошлись — и мы закрылись.
— А я увидел вывеску — до двух — и зашел. Вы что меня сейчас, под дождь, да, выгоните?
Да ничего особенного. Чаю. Коньяку. Такси вот вызову сейчас.
Ну, хорошо, присаживайтесь.
Присаживаюсь, появляется Уткир с напитками.
Ваша машина подошла уже. А вы куда поедете?
А вы моего брата не захватите? Ему тоже туда нужно.
Захвачу. Конечно, захвачу.
Выхожу. Уткир мне кланяется вслед.
Ну и где же ваш брат?
Не волнуйтесь, вот он, уже в вашей машине сидит.
И ничего ужасного здесь нет. Так как на Левбердоне все возможно, и все в радость.